Ташкентский межрайонный административный суд накануне вынес решение по резонансному делу дома № 7 по улице Бабура, который пыталась снести крупная строительная компания, сообщает корреспондент Podrobno.uz со ссылкой на данные Верховного суда.

«Решением суда заявление Н. Юнусовой и О. Пиантковской (жительницы дома – прим. редакции) удовлетворено и постановлено признать недействительным решение хокима города Ташкента от 2 августа 2007 года за № 697 в части исключения дома 7 на улице Бабура в Яккасарайском района города Ташкента из государственного реестра объектов культурного наследия», – отметили в пресс-службе Верховного суда.

Ташкентские греки — приятная и душевная часть нашей истории, были друзья во дворе, одноклассники и однокурсники, было 16(!) греческих городков, и, самое главное, «Опа опа та бузуки…».

Первого февраля в Культурном центре Греции торжественно стартовала череда мероприятий в честь 30-летия нашей независимости и 200-летия независимости Греции! Спасибо, Турсунали Каримовия Кузиев за приглашение.

Aziza Umarova

На днях увидела призыв поздравить Герасимову Светлану Ивановну, бывшего директора легендарной школы № 50. Экс-сенатора, экс-главу Русского культурного центра.

Я пришла в школу в 1992 (после начальных классов в Киеве) и закончила ее уже в 1999. Это были все ещё “золотые годы”, когда школа стала гимназией, но на неё уже начали накладываться внешние обстоятельства. Все годы пока мы учились, под окнами школы долбили отбойником новую ветку метро.

Пирожные корзиночки на белковом креме в школьной столовой стоили нелепые 8 сумов. Трамваи и троллейбусы, подвозившие детей со всех краев города, тогда ещё резво бегали. Вместо отеля у юрфака был хлебный и шашлычная. А у входа в метро Амир Темура, помню, даже стояли сектанты в белых простынях «Белое братство» с двумя пальцами вверх. Им было можно в 1993-1994.
Тогда же в стране начался повальный исход. Уже на наших глазах чередой потянулись на выход хорошие учителя в Россию, дети с родителями репатриировались в Израиль, Германию. Составы классов и фамилии детей менялись чуть ли не каждые летние каникулы.

Светлана Ивановна, будучи однозначно сильным руководителем, смогла за 20 лет своего труда сделать школу лучшей в стране. В школе был потрясающий костяк педагогов. Правильная этика. Ценности. Аура. Вместо уезжавших она искала новых педагогов, стараясь держать марку. Я не была бы кто я есть без моей родной школы № 50. Школа помогала лепить разносторонне развитого человека. Учёба в химико биологическом классе, завуч по воспитательной работе Елена Михайловна по своей инициативе набирала на компьютере рукописные стихи, чтобы сдать на городской конкурс (и мы выиграли), интеллектуальные игры, творческие вечера. Это все родная школа.

Учась в школе, лишь один раз возникла ситуация, которая оставила на всю жизнь неприятный осадок. Это был урок английского у Елены Ашотовны, которая вдалбливая нам незатейливые тексты по Эккерсли, вдруг раздражённо заявила, что у узбеков никогда на английском не может быть правильного акцента. Это нонсенс полнейший (как раз самый лучший английский был у областных выпускников турецких лицеев, с которыми училась позже в УМЭД), за которым торчат уши бытовой дискриминации. Сейчас, глядя назад, я понимаю, что это был маркер болезненного перехода школы в реалии, где все менялось, а узбеки количественно стали вытеснять остальных. Из уникальной еврейско-русской физматшколы на Ц1 она стала превращаться в “приблатнённую”. Звонки сверху устроить чадо, всё более и более бездарное…

Но в школе всегда разделяли мух от котлет. Если голова на месте, ничего не мешало получить свой аттестат с отличием. На школьных линейках доверяли какую-нибудь роль. Ни разу никому не пришлось делать подарки и давать деньги. И да, считаю, было большой ошибкой сделать со школой то, что с нею стало после внезапного отъезда из страны Светланы Ивановны. Сначала в Москву, потом в США. И в этом надо давать себе отчёт.

Я точно знаю место этой чудесной школы в моем становлении. И женщина, сумевшая создать такую школу в стране, достойна самых больших поздравлений и искренних пожеланий долгих лет жизни и здоровья. Огромное Спасибо за все, Светлана Ивановна. Склоняю голову в знак большого уважения. Возможно, вы и не вспомните. Но я вас помню. Как и тысячи ваших учеников.

Bahrom Khatamov
Ташкент. 1930-е годы. Махрамский проспект (сейчас — проспект И. Каримова). Трамвайная остановка на Воскресенском базаре.

Теперь на этом месте Государственный академический Большой театр Узбекистана имени Алишера Навои.
Автор фото неизвестен.

Ольги Александровны Маленковой-Игнатюк приглашает желающих обсудить создание музея собраться в воскресенье 7 февраля в фойе Епархии (перед конференц-залом) в 12:30.

Rustam Khusanov

Дождались. На самом древнем городище Ташкента — храме Солнца «Шоштепа» — начались работы по возведению купола.
К проекту привлечены: археолог Маргарита Филанович, которая раскопала памятник и установила его 2200-летнюю датировку, и её ученик — архитектор Тимур Нуруллин, предложивший проект по консервации и созданию археологического музея.
Две осени и две зимы прошло с момента обвала этого загадочного памятника, с которого началась традиция ташкентской городской архитектуры.

На картинке: реконструкция городища Тимура Нуруллина

Каждый раз смотрел на огромный купол над новым парком Победы и думал: ну вот — можно же, а Шоштепа в разы меньше нужно.

Ирина Безрукова

Один из любимых парков моего детства — парк рядом с “Голубыми куполами”!
В свете последних событий, хочу показать свои детские фотографии, сделанные моим папой, Эдуардом Безруковым в начале 70-х годов! Я с родителями любила там гулять, лазить по каменным горкам и любоваться ромашками! Очень хочется, чтобы этот парк остался нетронутым, чтобы там больше ничего не строили и не уничтожали деревья!

Хотя я сейчас далеко от него живу, но каждый раз, проходя мимо, вспоминаются мои детские прогулки!
Давайте поможем отстоять нашему городу этот парк, каждый день, до субботы, включительно, там стоят волонтеры и до 18 часов, собирают подписи в защиту парка, приходите и поддержите наш парк!
[See image gallery at mytashkent.uz]

Пишет Ольгана, биограф Анны Герман.

К 85-летнему юбилею Анны Герман

14 февраля Анне Герман исполнилось бы… даже не хочется называть цифру, не правда ли? Ведь для всех нас, её поклонников, Анна Герман навсегда останется красивой, улыбчивой, необыкновенно обаятельной женщиной с поистине ангельским голосом…

Я часто задумываюсь о том, в чём же состоит феномен Анны Герман. Услышав её голос хотя бы раз – никогда уже его не забудешь, и невольно хочется узнать – кто она, как жила, чем дышала. Когда осенью я собирала подписи в поддержку требования убрать имя легендарной певицы с вывески центра плова в Ургенче и просьбы назвать именем Анны улицу или музыкальную школу на ее родине (к слову, нас услышали, и спасибо огромное всем, кто «приложил» к этому руку!), то несколько раз слышала от молодых людей: «Анна Герман? Кто это?» Тут же искали в гугле и… заслушивались. И я уверена, теперь эти юноши и девушки – в числе поклонников певицы.

Конечно, самым большим достоинством Анны Герман можно назвать голос. Чистый, хрустальный, неповторимый. Но ещё было великолепное эстрадное мастерство, яркая индивидуальность, богатый репертуар, умение создавать на сцене особую атмосферу.

Поклонники таланта нашей великой землячки превосходно знают историю жизни артистки и её творческую биографию, на просторах Интернета сегодня можно найти всё – даже то, чего не было… Хорошо, что есть книги: дневники матери Анны, Ирмы Мартенс, опубликованные мужем и сыном певицы, книги польского и российского биографов Анны – Мариолы Призван и Ивана Ильичёва-Волкановского; почти окончена работа моя и Ивана над книгой «Вернись в Ургенч?», которая станет первым полноценным документальным исследованием первых 10 лет жизни Анны Герман на территории Средней Азии…

Я не стану сегодня вспоминать обо всём давно уже известном. Хочу просто порадовать читателей и поклонников Анны Герман редкими, ещё нигде не опубликованными фотографиями. Вглядываясь в эти снимки, мне кажется, можно почувствовать силу и красоту души этой женщины, великой певицы с неповторимым голосом, которую называли Белым Ангелом песни и Величайшим Эльфом мира.

Колобжег, 1979 г.

В 70-е годы в польском городе Колобжег ежегодно летом проходили фестивали солдатской песни. Колобжег —очень красивый маленький городок на берегу Балтийского моря. Сам фестиваль среди поляков котировался не очень высоко, но Анна очень дружила с Войском Польским, записывала песни с военным оркестром. В Колобжеге выступала довольно часто и исполняла там редкие песни, которые в других концертах больше не звучали. В 1979 году Анна приняла участие в очередном фестивале, который показали по ТВ, и это оказалось последним крупным публичным выступлением певицы в Польше…

Варшава, 1979 г. Уникальное фото, сделанное во время прогулки Анны с сыном в Варшаве.

Певица всё свободное время посвящала единственному ребёнку. Она понимала, что гастроли и творческая жизнь будут отнимать много её материнского времени, поэтому в первый год жизни Збышека Анна совсем отказалась от гастролей и целый год посвятила своему «воробышку».

Самарканд, май 1979 г.

Чудесная прогулка по древнему Самарканду оставила у Анны массу впечатлений и несколько ярких фотографий, на которых певица запечатлена в минуты отдыха.

Осень 1980 г.

Анна в Австралии, среди поклонников. Невозможно предположить, что это одно из последних прижизненных фото певицы…Через 2 года она покинет эту землю…

Многие знают, что Анна Герман сама писала музыку на стихи разных поэтов мира. Но, наверное, не многие слышали, что Анна написала песню «Радуйся жизни» на стихи Горация.

…Я написала мелодию на стихи Грация, который сочинил свой прекрасный сонет две тысячи лет назад. Помог мне Голембиовский, известный польский профессор. И я теперь часто пою эту песню. Она о том, что начинается весна и возрождается природа, и надо радоваться жизни, идти на свидание, пить молодое вино, танцевать… И ничего не откладывать на потом. Не откладывать жизнь… Потому что придёт время, и все мы окажемся в подземельном мире. Но это не грустная песня. Ничего, что река жизни несёт нас к концу. Просто от нас зависит, какая она – эта река…

Она любила жизнь. Радовалась каждому мгновению. И та теплота и любовь, которые слышны в её голосе, я верю, будут дарить счастье душевной гармонии долгие-долгие годы, и столетиями будет светить с неба очень знакомая, близкая, для кого-то родная, звезда 2519, которая носит имя Анны Герман.

Фотографии из архива Ивана Ильичёва-Волкановского (Москва) и Мариолы Призван (Варшава)
Реставрация фото: Максим Малых

Флора Гатауллина опубликовала две фотографии с Анной Герман в Самарканде.  Уточнение от Ольганы: Где Анна с группой лиц, это фото из архива Леонида Кудрявцева, он стоит справа отдельно, в брюках клеш, он и подарил нам эту фотографию для книги.

Владимир Карышев

С первых дней своего существования 15-я бригада спецназначения, помимо напряженной боевой подготовки, строительства учебно-материальной базы, принимала участие в событиях, связанных с чрезвычайными обстоятельствами, нарушающими спокойную жизнь граждан нашей страны. В то время о подобных событиях знали совсем немногие…

Прологом такого рода экстремальной деятельности бригады стала первая эпидемия холеры в Каракалпакии в конце лета 1965 года.

Это потом были массовые карантинные мероприятия с привлечением войск в Астраханской области в 1970 году, борьба с черной оспой в Аральске в 1971 году. Первый же практический опыт 1965 года сослужил спецназовцам хорошую службу впоследствии. А произошло следующее…

Всю мирную историю бригады, как и других частей и соединений Советской армии, ежегодно сопровождали целинные эпопеи. Начиная с весны и до глубокой осени подразделения бригады (в составе автомобильных взводов и рот) работали в народном хозяйстве по вывозу урожая. География их поездок часто не ограничивалась только Средней Азией. Побывали наши целинные батальоны и в Белгородской, Курской и Волгоградской областях. Лучшие из командиров-целинников за трудовые свершения были награждены правительственными наградами.

Руководство СССР потребовало только за один 1965 год освоить 2 миллиона гектаров целинных земель под рис в Узбекистане, Краснодарском и Ставропольском краях и некоторых других районах страны. С этой целью было сформировано десять специальных целинных батальонов (каждый численностью около 400 человек) для создания чековой системы в Средней Азии. Один из них, в котором довелось участвовать и нашим спецназовцам, дислоцировался в Каракалпакской АССР, в 12 километрах от города Кунград, в совхозе имени В.И. Чапаева. Командиром батальона был подполковник С.А. Хотеев, начальником штаба капитан Цветков, замполитом капитан Кобяков. Батальон располагал 110 единицами грузовых машин, бульдозеров, грейдеров, скреперов, канавокопателей, экскаваторов-планировщиков, тракторов и другой инженерной техники. Работа по созданию чековых полей ценилась очень высоко и стоила дорого, достаточно сказать, что, по расчетам того времени, цена 1 гектара составляла 10 тысяч рублей.

С января по октябрь 1965 г. только одним «Чапаевским» батальоном было обработано 376 гектаров. По национальной психологии и укладу жизни каракалпаки — скотоводы, а их пытались заставить работать на земле. Но привязанности к земледелию они не имели и в основном «выезжали» на приезжих корейцах. В этом районе так называемым бригадным подрядом хорошо работали корейцы, которые брали на семью из 4 человек до 20 гектаров, арендовали в совхозе по два двигателя-насоса, задвижки для воды, другое оборудование и приступали к работе. Гоняли воду в чеки, сбрасывали ее через три-четыре дня, ежедневно вырезали сорняки, освежали воду. С государством рассчитывались 50% собранного урожая. Еще при военных-целинниках уродился первый богатый урожай риса на возделанных полях. Этот труд был очень непростой, но корейцы справлялись.

Неожиданно в июле-августе нормальная работа военных батальонов была прервана чрезвычайными обстоятельствами. На территории Каракалпакии вспыхнула эпидемия холеры. По слухам, которые тогда ходили, эту болезнь занесли с территории Ирана. Около 50 суток силами санитарно-эпидемиологических подразделений МО СССР, медиками велась борьба с холерой. Это страшное заболевание с 1925 года в стране было полностью и повсеместно ликвидировано, но ее распространение из эндемических очагов других стран, главным образом из Азии, имело место быть. Что было характерно, местные жители не обращались к врачам и даже скрывали факты заболевания. А ведь если в семье заболевал хотя бы один человек, то вся семья вымирала следом с интервалом в три-четыре дня.

Вот почему были предприняты исключительные меры по выявлению, изоляции и лечению больных. Холерных больных, конечно, выявляли по домам. По улицам кишлаков и городов ходили специальные бригады, состоявшие из представителей правоохранительных органов, санэпидслужб, прокуратуры и других. Если никто не открывал, тогда составлялся акт и взламывались двери. Отмечались случаи, когда комиссия обнаруживала уже покойников. Эта статистика потерь до сих пор никому неизвестна.

Начальником объявленного карантина был назначен генерал-майор Нархаджаев. Для проведения карантинных мероприятий были привлечены дополнительные воинские части и несколько батальонов из состава 105-й воздушно-десантной дивизии, которых выбросили в пустыню для перекрытия основных караванных путей, идущих к месту эпидемии. Оперативная группа располагалась в Нукусе.

Просторы были необозримые. Если посмотреть на географическую карту, то отчетливо просматривается оторванность Каракалпакии от цивилизации. Вся жизнь ее граждан сосредоточивалась вокруг живительной влаги Амударьи. С востока ее обрамляли бескрайние пески Кызылкумов, с юга Заунгузские Каракумы, с запада ветер нес раскаленный воздух с плато Устюрт. И только на севере усталая Амударья находила покой в водах Аральского моря.

В наши дни ученые говорят об экологической катастрофе Аральского моря, а в те годы, к сожалению, тоже это был забытый богом угол, где все способствовало распространению инфекции, так как там не было достаточного количества квалифицированных медучреждений, служб, врачей, медсестер. Уровень санитарного просвещения не соответствовал своему времени. Слабо была развита инфраструктура: радио, телевидение, не было даже элементарного кинообслуживания.

Оперативная группа имела в своем распоряжении 9 полноценных батальонов войск, основная часть из которых, как десантники, несла карантинную службу по внешнему периметру, остальные охраняли промежуточные зоны карантина. В первые дни наведения порядка были выявлены большие недостатки в пропускной системе. Для ужесточения карантинного режима были признаны недействительными 18 тысяч пропусков из выданных двадцати тысяч. Жестко, вплоть до применения оружия, пресекался самовольный проезд.

Как рассказывал ветеран бригады выпускник Алма-атинского воздушно-десантного училища А.И. Кобяков, происходили и казусы: «Без пропуска в зону карантина хотел проехать замминистра Каракалпакии. Он подъехал на КПП на шикарной правительственной «Волге». Однако, столкнувшись с твердостью наряда, начал хамить военнослужащим, несущим службу. Тогда по приказу дежурного офицера солдаты вытащили грубияна из машины и скрутили, а машину поставили на штрафную площадку. О происшествии доложили по команде. Вскоре за задержанным чиновником приехали и забрали его. Через некоторое время командующий войсками округа циркуляром сообщил о волевых действиях десантников и поставил их всем в пример. Личному составу батальона объявил благодарность за службу и сообщил, что провинившийся был наказан по партийной линии.

Осуществляя карантинную службу в песках, спецназовцы использовали возможности всей своей техники и в оптические приборы наблюдения просматривали местность. В ночное время вели наблюдение с использованием приборов ночного видения, высылали на возможные маршруты движения караванов свои мобильные посты охранения и засады. В некоторых районах прочесывали местность. Такие активные действия «по-десантному» давали хорошие результаты, за весь период карантина было изловлено несколько десятков автомобилей и караванов в сотни голов вьючных животных. Десятки нарушителей предстали перед судом».

По сути дела, там шла настоящая война с перестрелками, рукопашными схватками и погонями, но не это было главным. Основная борьба за жизни людей велась в эпицентре событий. Для квалифицированного лечения в зоне карантина были развернуты специализированные эпидемиологические военные госпитали Ленинградского, Московского, Приволжского, Туркестанского военных округов.

Александр Ильич Кобяков вспоминал:
Наш батальон разделили пополам и одну из двух половинок во главе со мной направили в район Нукуса и в Ходжейли. В Нукусе карантинная служба осуществлялась в районе аэродрома и на всех других дорогах, идущих в столицу с севера. В Ходжейли был развернут полевой госпиталь по приему и лечению холерных больных. Работу в госпитале возглавили два академика, генералы медслужбы Михайлов и Рогозин. Все врачи были исключительно офицерами. Средний медперсонал укомплектовали опытными медсестрами и фельдшерами, призванными из запаса. Младший медицинский персонал и санитары были набраны из числа солдат и сержантов моего целинного батальона. В их обязанности входил уход за больными, подача еды, очистка от фекалий, дезинфекция палат и территории, а также переноска тяжелых больных для лечения. Госпиталь был обнесен по периметру красными флажками. По углам стояли часовые, вооруженные автоматами с 60 патронами, с жестким приказом стрелять на поражение при попытках посторонних проникнуть внутрь госпиталя. У входа, возле шлагбаума, тоже находился вооруженный пост. Внутри этой зоны за белыми флажками размещалась собственно холерная зона… Госпиталю на постоянной основе придавалось 120 военнослужащих, из которых около 40 несли караульную службу, а 80 работали с младшим медперсоналом по обслуживанию больных.

В систему охраны госпиталя входило 5 постов, объединенных в один полевой караул. Хотелось бы подчеркнуть, что в холерной зоне работали только медики и солдаты, включенные в состав медперсонала. Посторонние к больным не допускались… Да туда никто и не рвался. Условия карантина при жаре + 45 — 50 градусов в тени были очень тяжелыми. И в этом пекле военнослужащих, идущих в холерную зону, одевали в специальный комплект индивидуальной защиты: колпак резиновый, резиновые рубашки и шаровары, сапоги резиновые, марлевые повязки на лицо, резиновый фартук и резиновые перчатки. В очаге заболевания в порядке текущей дезинфекции проводилось тщательное обеззараживание хлорной известью испражнений и рвотных масс. Запах стоял тошнотворный! Военнослужащие ходили в эту зону всего на один час, так как больше просто физически человек не выдерживал. Им на смену шли другие. Люди истекали потом. По возвращении из зоны военнослужащие из каждого сапога выливали по 200 — 300 граммов пота… Поэтому в весе теряли десятки килограммов.

Кроме того, при госпитале был организован обсерватор на 100 человек. В нем в течение 21 дня отсиживались военнослужащие, поступавшие из районов, где находили холерных больных.

Для соблюдения режима секретности на период эпидемии все участники были полностью отрезаны от внешнего мира. Почта, телефон, телеграф — все было остановлено… Не принимали к отправке и почтовую корреспонденцию из очага заболевания. Связь осуществлялась только по ВЧ из здания горкома партии. Докладывали дважды в сутки в ЦК КПСС, ЦК Узбекистана, командующему войсками ТуркВО и члену военного совета — начальнику политуправления округа.

Военнослужащих, врачей и медперсонал кормили хорошо. В рационе были сгущенка, белый хлеб, мясо, изюм и разные консервы. Все высококалорийное и добротного качества. Выздоравливающих больных тоже кормили очень хорошо. Государство боролось за жизнь каждого человека. Местное население хорошо относилось к военным. Ветераны батальона рассказывали, что местные жители по 700 — 800 человек каждый вечер приходили к полевому лагерю дислокации батальона и с противоположной стороны экрана за внешним ограждением проволочного забора смотрели фильмы, что демонстрировали солдатам по 4 раза в неделю. Личный состав срочной службы был отделен от местного населения границами военного палаточного городка. Офицеры жили в домах местного населения, но не радовались этому, так как там антисанитария была полная. Через некоторое время батальон усилили военнослужащими, призванными из запаса. Кстати сказать, подбор «партизан» был очень хорошим, так в подразделении офицера А. Кобякова из 30 солдат только 7 человек были представителями азиатских республик, а остальные являлись славянами с высшим и средним образованием. Взводом командовал майор. Их сразу привлекли для обеспечения охраны и работ в органах местного самоуправления, райкомах и горкомах партии. Часто работы инспектировал начальник инженерных войск округа генерал-майор Соколов. Он инструктировал батальон и перед началом карантина. В район эпидемии несколько раз прилетали командующий, начальник политуправления, начальник разведки округа, офицеры штаба ВДВ и другие.

Обстановка в районе была тяжелейшая: вечная пыль от лёсса, дикая жара, а по вечерам, чуть стемнеет, одолевали комары, москиты, каракурты, фаланги, скорпионы и змеи. Особенно досаждали москиты, после укуса которых в зоне поражения возникали большие коричневые пятна.

Несколько слов о дисциплине.

Основная масса военнослужащих достойно несла службу. Солдаты-водители на бульдозерах, занимавшиеся строительством перемычек для чековых полей, несмотря на эпидемию, продолжали работать самоотверженно. В худшую сторону отличались только солдаты-грузины (в основной массе водители), которые, по воспоминаниям командиров, часто отлынивали от работ. А поскольку режим карантина ограничил перемещение транспорта, то они были предоставлены сами себе и болтались без дела, встречаясь с кореянками, которые занимались проституцией. Командованием очень сурово карались нарушители воинской дисциплины и крохоборы, допускавшие сбор дани с местных жителей.

К осени эпидемию победили полностью. При подведении итогов было отмечено, что наиболее квалифицированно работали военные врачи. В военных госпиталях погибших не было, а вот в больницах, расположенных в кишлаках и городе, как говорили, умерло около девяноста человек. Люди там погибали, так как в гражданских медучреждениях квалификация медперсонала и уход были недостаточны…

Всем участникам той героической эпопеи выдали специальные удостоверения и грамоты. По тем временам о заслугах в них говорилось эзоповским языком. Ни слова о холере…

«Выдано…
За добросовестное отношение к исполнению служебных обязанностей, систематическое выполнение и перевыполнение производственных заданий по освоению рисовых целинных земель Каракалпакской Автономной Советской Социалистической Республики в 1965 году.

Что получили военнослужащие?
За участие в карантинных мероприятиях по борьбе с холерой офицеры получили по 480 рублей, то есть 7% от воинского звания и должностного оклада в сутки. Кроме того, каждый месяц выделялись деньги для поощрения личного состава ценными подарками. Был итоговый приказ о поощрении. Отличившимся воинам вручали грамоты от республиканского руководства и от командования округа. Шесть офицеров были награждены орденами (два Красной Звезды и четыре «Знак Почета»), 25 военнослужащих, в основном солдаты и сержанты, были награждены медалями «За трудовое отличие» и «За трудовую доблесть». Офицеров, работавших непосредственно в зоне, заменяли через каждые три месяца. Только один Александр Кобяков проработал весь период без смены с января по ноябрь 1965 года. За это мужественный офицер-спецназовец был награжден орденом Красной Звезды и к концу года назначен на вышестоящую должность. Ко дню военной разведки воинский эшелон прибыл в Ташкент, а личный состав 15-й бригады, задействованный на ликвидации эпидемии, вернулся в родную часть.

Mirazim Khaydarov

Фрагмент из фильма «Весенняя мелодия» (1978) режиссера Хабибуллы Файзиева

Главные итоги встречи. Место не меняется стела будет на бульваре. Вместо обширного комплекса от старого тутовника до Голубых куполов будет только стела ограниченной площади. Обещано, что ни одно дерево не пострадает. Территория вокруг стелы будет благоустроена — с велодорожками, скамейками и аллеями.

Историю создания бульвара можно прочесть здесь.

14 февраля, в День влюблённых, прошло 85-летие любимой многими певицы Анны Герман. Её имя окружено мифами и легендами, в которых молодому поколению трудно разобраться — где правда, а где вымысел. Редакция NUZ.UZ обратилась к биографу Анны Герман Ольгане Нафиковой с просьбой прояснить ситуацию вокруг имени Анны Герман и отделить мифы от реальности.

Сегодня всё так просто: набрал в поисковой системе любое имя – и вся тебе информация о человеке. А если это известная личность – тем более… Но не всегда в Сеть попадают правдивые факты, много и «мусора», и клеветы, а порой даже абсурда. Коснулось это и светлого имени Анны Герман…

Я не удержалась, и в связи с юбилеем певицы, когда тысячи сайтов пестрят информацией о ней, решила развеять несколько мифов, в которые, увы, верят миллионы пользователей Сети. Понимаю, мои слова – капля в океане мирового Интернета, но всё же кто-то, услышав меня, расскажет кому-то о том, как было на самом деле…

Итак,

Миф 1. Анна Герман – немка (или даже полька).

На самом деле певица принадлежала к потомкам голландских меннонитов-переселенцев, которые много лет жили на территории Польши, а в XIX веке оказались на территории России и Украины. По линии матери и частично по линии отца Анна Герман – голландка, с примесью немецкой крови. Подробные факты с доказательными документальными исследованиями вскоре будут опубликованы в книге «Вернись в Ургенч?», в которой тщательно прослеживается родословная певицы. Ну, а то, что многие люди по-прежнему считают певицу полькой – такая версия исходит из того, что из 46-ти отмерянных ей лет, 36 Анна прожила в Польше, которую любила и называла своей родиной.

Миф 2. Книга Анны Герман «Гимн любви. Жизнь, рассказанная ею самой» (Муза-Пресс, Москва, 2015 г.)

Самое первое, что хочу сказать: муж Анны Герман – пан Збигнев Тухольский, равно как и её сын, пан Збигнев-Тухольский – младший, слыхом не слыхивали о такой книге.

Уже даже одно это лишает книгу права на существование (я уж не говорю об этической и юридической сторонах вопроса). Интересно, что на некоторых сайтах автор не указан вообще: пишут «неизвестен». И этот неизвестный, похоже, неплохо заработал на продажах издания.

Миф 3. Фотография Анны Герман с сыном.

Это – не сын Анны Герман, и вообще это девочка. В руках, если присмотреться внимательнее, она держит куклу, а позади ее головы – «хвостики» волос. Это дочь какой-то сотрудницы телевидения. Когда был перерыв в съёмках, певица просто с ней сфотографировалась на память по просьбе матери.

С чьей-то «легкой» руки этого ребёнка записали в сыновьи Анны. И эта фотография даже была опубликована в памятном фотоальбоме в Москве в 1988 г. Видимо, оттуда и недоразумение…

Миф 4. Анна Герман исполняла песню «Нежность» А. Пахмутовой.

На этот вопрос лучше всего ответит мой коллега, российский биограф певицы Иван Ильичёв-Волкановский:

«Однозначно можно сказать одно – на сегодняшний день не обнаружено ни одной записи песни «Нежность» в исполнении Анны Герман. В широком доступе есть одна единственная версия «Нежности», которую ошибочно приписывают Анне Герман – это запись Майи Кристалинской. Ошибке много лет. Видимо, кто-то перепутал голоса Герман и Кристалинской (у всех слух разный, кому-то показалось именно так), и опубликовал. Эта ошибка «клонировалась», так и пошло: написано Анна Герман, включаешь звук – поёт Кристалинская. Но что же – невежество никто не отменял. Оставим эту ошибку на совести несведущих людей.

Но все-таки интересная информация на эту тему есть. В октябре 1978 года Анна Герман выступала в ДК имени Ю. Гагарина в Звёздном городке по приглашению элиты советской космонавтики. В тот приезд певица была без ансамбля, только с аккомпаниатором Рышардом Сивы. Очевидцы, которые присутствовали на том концерте, не раз рассказывали мне о том, что Анна в тот вечер посвятила космонавтам песню «Нежность» и спела её под рояль. На протяжении многих лет в Звёздном Городке хранилась запись этого концерта, но, увы, она была утрачена.

Много лет назад о существовании некоей записи «Нежности» в исполнении Анны Герман мне рассказала одна поклонница певицы из Санкт-Петербурга. По её словам, эта песня однажды прозвучала в исполнении певицы на ленинградском радио. Она это слышала лично. Но записи, опять же, так и не нашлось.

Анализируя советскую прессу 70-х годов, которая довольно часто писала об Анне Герман, я не раз натыкался на упоминания о песне «Нежность» в исполнении певицы. Но, как мы знаем, в те годы журналисты записывали свои интервью с артистами в блокноты, а потом расшифровывали тексты дома на печатной машинке. Для журналиста, не сильно сведущего в названиях песен, песня «Нежность» вполне могла быть перепутана с песней «Надежда» (так как обе песни авторства А. Пахмутовой). Так что это доказательство тоже можно считать косвенным.

Вывод один: пока не будет найдена запись или полноценное доказательство, что Анна Герман исполняла «Нежность», мы можем только строить предположения. Нам бы всем хотелось услышать, как бы звучал голос Анны Герман в этой песне! Но это – наши мечты».

И напоследок – о российско-польском сериале «Анна Герман», вокруг которого периодически вспыхивают споры. Конечно, многое из показанного – однозначно мифы. И очень жаль, что создатели сериала не обратились за достоверной информацией ни к семье певицы, ни к её биографам. Это был чисто коммерческий проект.

Сын Анны Герман даже не хочет говорить на тему сериала, он начал смотреть первую серию, но, не досмотрев, вышел из комнаты. Муж певицы терпеливо досмотрел до конца. И на мой вопрос, понравился ли ему фильм, вздохнул: «Ну да… неплохой фильм… Но Белого Ангела они не показали…».

ОТТУДА.

Bahrom Khatamov

Фото: © Aljan (Литва).

Bahrom Khatamov

Фото: © Iio Akitoshi (Япония)

14 февраля исполняется 85 лет всеми нами любимой певицы Анны Герман. Анна Герман — это имя по сей день магически действует на людей, хоть раз слышавших ее неповторимый, хрустальный, волшебный голос. «Белый Ангел песни» называли Анну в Польше. Многие зрители, рассказывали, что после ее концерта у них было ощущение, что они побывали в храме, духовно очистились. О трудной судьбе Анны Герман, о ее непростом творческом пути написано много статей, книг, снят многосерийный фильм. Сегодня мы публикуем письмо-воспоминание Маргариты Цыгановой (Унру), присланное в редакцию из Германии, об одной малоизвестной трагической странице из детства Анны Герман.

Новое поколение кто читает словосочетание «Трудовая армия», понятия не имеет, что означают эти два, казалось бы, миролюбивых слова. Может быть это что- то подобное комсомольцам-добровольцам, которые в 70- 80 годы длинными эшелонами отправлялись на строительство БАМа, или студенческие отряды, которые отправлялись осваивать целинные земли Казахстана, ехали на лето тайгу на лесоповал?

Нет и нет. Для российских немцев словосочетание «трудовая армия» означает — каторга. Трудовая армия образца 1942 – 1947 годов —это военизированные концентрационные лагеря принудительного труда. В этих лагерях людей без суда и следствия содержали за колючей проволокой как заключенных, с военной дисциплиной, с утренними и вечерними перекличками, и с принудработами на шахтах, в тайге на лесоповале по 10- 12 часов в день.

Русский историк Виктор Бердинских, первым получивший доступ к уникальным материалам архивовНКВД по вопросу депортации немцев пишет: Судьба трудармейцев это самая трагичная страница истории немцев России. Гибель их значительной части от изнурительного труда, голода, жестокого режима в сталинских спецрезервациях была предрешена, они должны были до конца отдать свою мускульную силу, а затем полностью обессилившись умереть.

Роль человека возводилась здесь до уровня примитивного рабочего орудия одноразового пользования, не более. В трудармию забирали всех мужчин с 15—летнего возраста, и всех женщин с 16- летнего возраста до 55 лет. Исключением были лишь женщины, у которых дети не достигли 3 – летнего возраста. Все они были мобилизованы в «трудовую армию». Это означало, что они были направлены на принудительные работы в условиях концлагерей. Всего в трудовую армию были мобилизованы около 500 тысяч мужчин и женщин. Каждый третий не выжил.

Я уже много лет изучаю биографию Анны Герман и уже писала о том, что отцов наших арестовали и расстреляли в Ташкентском НКВД практически в одно и то же время. Потом наши семьи выслали в соседние районы Бухарской области.

И вот в книге «Эхо любви» Ивана Ильичева, биографа Анны Герман, из дневников матери Анны Ирмы Мартенс я прочла, что Ирма была в трудовой армии: «в декабре 1942 года меня мобилизовали в Трудармию». Неужели мама Анны Герман тоже попала в эту мясорубку лагерей, но как ей удалось оттуда выбраться? Ведь в трудовой армии либо умирали, либо изможденные возвратились назад, но не раньше 1953 года.

Из дневника: «Мною овладело отчаяние. Что будет с Анечкой? Но я не в силах была что- то изменить. Со мной поступили грубо и жестоко. Не посчитались с тем, что Анечка совсем маленькая. Не забуду этого никогда»

Анечке в это время было 6 лет, а мобилизации в трудовую армию не подлежали только женщины, у которых был ребенок младше 3 лет. Так что все «по закону», «придраться» не к чему. Ирма тяжело прощается с Анной, никто не знает, когда Ирма вернется назад, и вернется ли вообще.

Вот как она описывает их прощание:«В начале декабря 1942 года меня мобилизовали в трудовую армию. Как можно скорее мы должны были явиться в Ленинполь – районный центр. Меня снова охватило отчаяние: «без мамы, что будет с Аней?». На маленькой повозке мы с дочкой путешествовали до райцентра, в котором застали толпы женщин под охраной конной милиции. Анечка, одетая в бежевый плащик, запела грустную песню тех лет: «Мы простимся с тобой у порога, и быть может навсегда…» О чем думает этот ребенок?» Боже?» Вскоре мы действительно должны были расстаться. На счастье, доченька оставалась под опекой знакомой женщины. Когда мы прощались, Аня страшно пакала и кричала. До сего дня помню этот крик, и не могу об этом писать».

Тревога Ирмы была совершенно обоснована. Ведь каждый третий «трудармеец» не вернулся домой. А Анна оставалась с бабушкой и ее мизерной пенсией. Как они будут выживать?

Но мама Анны Герман на тот момент просто не представляла, как ей повезло, когда «вместе с другими женщинами меня увезли в Узбекистан, на станцию Чимион, где мы работали на строительстве дороги».

Да, и в таких драматических ситуациях бывает везение. Ирме надо было бы просто в ноги поклониться тому, кто не посадил ее в поезд, который следовал в Казахстан, где бы она жила в Карлаге и работала в шахте откатчицей, или в Сибирь в тайгу на лесоповал, или на Колыму на строительство заполярной железной дороги, а послал ее на станцию Чимион.

Чимион находится в Ферганской долине, это курортное место Узбекистана. Ирония судьбы, именно в Чимионе Ирма познакомилась со своим будущим мужем Евгением Германом, и там были ее самые счастливые короткие годы семейного счастья. В своем дневнике она и сама описывает это место, как райское место на земле. И именно в район Чимиона ее посылают на строительство дороги.

А вот как она описывает условия, в которых она жила в Чимионе: «Я не могла вынести тамошних квартирных условий: огромного грязного караван- сарая, где вдобавок, останавливались узбеки с ослами, когда приезжали на базар. Поэтому я спала на улицe“.

Из ее рассказа следует, что она могла выбрать себе другое место для сна, а в караван- сарай вольные узбеки заводили своих ослов на «парковку».

То есть нет колючей проволоки, нет охраны, нет утренней и вечерней переклички, и на строительстве дороги она работала с вольнонаемными рабочими. И через короткое время:«Из трудовой армии я нелегально вернулась в Орловку. мне удалось бежать благодаря сердечности доктора, а также благодаря тому, что там было настолько много людей, что трудно было уследить за всеми».

Из трудармии сбежать было невозможно: колючие ограждения, вышки с охраной, а если, кто- то как-то умудрялся «затеряться» в тайге его искали с овчарками.Не было в трудармии «сердечных врачей», которые могли «отпустить» трудармейца домой, а если ты покинул лагерь самовольно, то 10- 15 лет лагерей были обеспечены.

И поэтому я еще раз хочу повторить: над Ирмой Мартенс просто летали ангелы, когда ее не посадили в товарняки, которые везли «трудармейцев» в Казахстан, в Сибирь, Магадан, Воркуту, а оставили в Узбекистане. И попала она не в трудовую армию, а на принудработы. А это совершенно разные «принуждения».

На кратковременные принудительные работы привлекались и местные жители.

А насчет «трудовой армии» в Узбекистане у меня опять есть пример из нашей семьи. Из наших родных в трудовую армию были мобилизованы трое: два дяди, дядя Яша учитель физики, дядя Франц учитель астрономии и географии, и моя старшая 18- летняя сестра Ирина.

Два дяди попали в лагерь на Урал в «Челябинскметаллургстрой». А сестру отправили на строительство Ферганского канала, это Узбекистан. И на тот момент мы тоже не понимали, как ей повезло, а сокрушались и плакали, что ее забрали. Так что в «трудармии» наша сестра оказалась тоже в Ферганской долине, где- то рядом с Ирмой. И жила она там как и Ирма Мартенс в бараке вместе с вольными работниками, временно привлеченными к принудработам.

Работа была тяжелой для всех, по тысяче носилок в день вверх- вниз. Спину Ирина сорвала там на всю жизнь. Но охраны не было, перекличек тоже, и через какое-то время ее тоже «пожалели» – отпустили. И она вернулась к нам, и даже с мешочком сухарей, которые откладывала из своего пайка. Такого в трудовой армии быть не могло! Как нашей сестре повезло мы поняли только когда стали получать письма от наших дядей. Они страшно голодали, и теряли силы. Мама из нашего скудного пайка собирала какие- то посылки с сухим урюком, луком и почему- то с пачкой соли. Но… не помогло. Астроном умер в 1943 году в возрасте 42 лет от измождения и непосильного труда, физик выжил, вернулся домой полуживой в 1948 году.

И хочу сказать еще раз доброе слово об Узбекистане: не было в Узбекистане ни лагерей трудармии, ни ГУЛАГов, наша мама отсидела 10 лет в «обыкновенной» узбекской тюрьме, с ворами, уголовниками и растратчиками. Это был не политический ГУЛАГ, а тюрьма. Из двух этих зол тюрьма – полегче.

И поэтому я убежденно могу утверждать, во всех ее злоключениях Ирмы Мартенс, матери Анны Герман, ей очень «везло»: Узбекистан спас ее от настоящей трудармии.

И в данном случае слова из дневника Ирмы: «Со мной поступили грубо и жестоко. Не забуду этого никогда»надо было бы заменить на:какое счастье, что меня оставили в Узбекистане, и только благодаря этому я вскоре смогла вернуться в Анечке и маме. Не забуду этого никогда. Низкий поклон узбекам».

Это не ее слова, это мои мысли. Но я уверена, что, если бы Ирма знала, что миновало в ее судьбе, она бы сказала эти слова. Но на тот момент Ирма понятия не имела какая участь постигла тех, кого послали в Сибирь и за полярный круг.

И я еще и и еще раз хочу сказать спасибо в Узбекистан. Там было теплее, и, наверное, немного «сытнее», чем в Сибири и Казахстане. Но, самое главное, я не помню, чтобы нас обижали, никто не называл нас фашистами. Все жили так же трудно как мы. И узбекский народ очень доброжелательный. Это я не устаю повторять. Не зря ведь и Анна Герман, и ее мама всегда с теплом отзывалась об Узбекистане, и Анна искренне говорила: «Узбекистан – моя вторая Родина».

Светлая память незабвенной Анне Герман, и ее мужественной маме Ирме Герман!

Отсюда.

Алим Никадамбаев

В Ташкенте я жил в махалле и держал во дворе баранов — откармливал и продавал. Не больше двух, чтобы сохранить экологию и не портить воздух себе и соседям. Правда, соседям это и не мешало вовсе — они сами имели по несколько баранов и изменение состава воздуха не замечали совсем.

Баранов откармливали все: и Кобил-врач, и Шовкат-учитель, и Салим-профессор. Особенно ценились бараны, откормленные Салим-дода. Подход у него был строго научный и мясники вставали в очередь за его баранами. Такие были времена — вся махалля просыпалась по утрам от требовательного блеяния некормленых вовремя овец.
Потом времена изменились, баранов держать стало не выгодно — поднялись цены на корм, пошли слухи что скоро введут новые налоги на домашнюю живность и все поспешили избавится от своих питомцев. Пугливый но законопослушный Кобил продал не только своих гиссарских овец, он переловил всех своих кур-несушек и отнес их на базар. Оставил только свою любимицу — перепёлку, которая не только не портила воздух и ела мало, она и места-то занимала совсем чуть-чуть, сидела себе тихо в своей клетке-тор-ковок и только ранним утром на всю округу громко извещала «Пит-булдук, пит-булдук!». Все мужики махалли оторвав сонные головы от измятых подушек, начинали считать невнятным шепотом эти пит-булдуки, как будто от их количества могло зависеть встанет сегодня солнце или нет.
Никто в махалле точно или даже приблизительно не знал что именно зависит в махалле от количества пит-булдуков перепелки Кобила, но все подспудно понимали, что это нечто чрезвычайно важное для всех. Настолько важное, что когда, однажды, перепёлка утром многозначительно промолчала, все мужчины, вместо того, чтобы дружно собраться возле туйханы на плов, столпились у ворот Кобила с требованием объяснений.
Всё объяснилось довольно просто — Кобил, уставший после вчерашнего гапа-вечеринки, решил поспать вдоволь и чтобы перепёлка не разбудила его утром, накрыл её клетку старым поясным платком. Поэтому перепёлка и проспала рассвет переполошив всё мужское население махалли.
Облегченно вздохнув, всё мужское сообщество направило свои стопы в сторону туйханы, под одобрительные возгласы радостного большинства, поддержавшего мудрое высказывание аксакала- аскиячи Шухрата-дода: «Война войной, а плов по расписанию!»
— О чём задумался, Азиз? — Пулат догнал своего соседа и вопросительно глянул ему в лицо.
— Да так… Баранов я продал, теперь думаю, чем дальше жить…
— Ну, и как? Придумал? Может поделишься?
Пулат и Азиз были соседями и всю жизнь прожили в мире и согласии не имея секретов друг от друга. Азиз полушёпотом поделился своей идеей с товарищем. У Пулата загорелись глаза, он стал радостно потирать руки в предвкушении близкой удачи.
Вскоре Пулат и Азиз снесли свои овчарни и наспех построили во дворах навесы. Места под навесами вскоре заняли сначала один «Дамас», затем «Тико», а потом и «Нексия». Машины предназначались не для семейных поездок, их было чрезвычайно важно сохранить в первозданном виде и они были тщательно укрыты чехлами. Продавать их разрешалось не раньше, чем через год и в этом был весь расчет — на рынке они стоили в полтора раза дороже.
В махалле секреты не держатся и очень скоро все узнали о новом бизнесе Пулата и Азиза и когда улеглась пыль от сносимых овчарен, у каждого настоящего джигита во дворе стоял как минимум один автомобиль. Все по прежнему ходили пешком, кутаясь в старое пальто и стыдливо пряча под собою дырявые носки в стоптанной обуви и нетерпеливо ожидая когда наступит время и машину можно будет продать и на полученный доход провести сыну роскошную свадьбу, не хуже чем у соседа.
Три года вся махалля продержалась на перепродаже дефицитных автомашин, до тех пор, пока не пришло время, когда машины стали доступны всякому желающему. Тогда неунывающие соседи собрались на маслахат -совещание, где на повестке стоял только один вопрос: «Чем будем заниматься? Как будем выживать дальше?»
Азиз предложил было начать разводить страусов, но после бурного обсуждения большинство решило послушать совета Шухрата-дода.
— Вернёмся к нашим баранам! — молвил мудрый аксакал.
Теперь по узким и пыльным улицам махалли по-прежнему разгуливают бараны, которых пасут веселые босоногие мальчишки, на ходу обрывая кислые вишни с невысоких деревьев.
А над махаллёй каждое утро раздаётся бодрое «Пит-булдук, пит-булдук» — это неутомимая перепёлка Кобила радостно извещает соседей, что утро уже настало и, значит, жизнь продолжается.

Igor Khalikov

Почта Узбекистана выпустила марочный блок в количестве 5 000 экземпляров.