Несколько историй о Второй мировой войне от жителей Ташкента.
22 июня 1941 года начался очередной этап Второй мировой войны. Германия пошла на восток, захватывая земли Белоруссии, Украины, России. Ташкент оставался в тылу, далеко от линии фронта, но война так или иначе сказалась на городе и его жителях.
Мы собрали несколько историй от переживших войну жителей Ташкента. Не все из героев материала были здесь в то время: кто-то пережил блокаду Ленинграда, кто-то много лет провел в концлагере, а кто-то дошел до Берлина и вернулся на родину.
История 1: «Самой положительной стороной были сами люди»
Мухтабар Ибадова
Родилась 15 июня 1930 года
Когда все началось, мне было 11 лет. Несмотря на войну, я продолжала учиться в школе, а после уроков работала в колхозе. Там мы выращивали продукты, которые затем отправлялись на фронт.
В то время у людей не было одежды и еды. Мне приходилось ходить в школу в обычных тапочках, несмотря на то, что зима была холодной. В результате я простудила ногу и некоторое время не могла ходить. Благо, мама меня вылечила.
Самой положительной стороной во время войны были сами люди. Несмотря на то, что у людей не было ничего, они поддерживали друг друга как могли. Не было никаких издевательств или насмешек, люди общались между собой и старались помочь друг другу, хоть и помогать было нечем. Послевоенные годы были очень тяжелыми, так как страна только оправлялась. Но мы ценили то, что у нас есть, продолжали двигаться к своей цели, учились в институтах, оканчивали магистратуру, аспирантуру и защищали докторские диссертации.
По сравнению с моей молодостью, сейчас для людей созданы настолько благоприятные условия, что нужно просто жить, учиться и добиваться того, чего хочешь. Современная молодежь должна ценить то, что у них есть, верить в себя и в светлое будущее.
История 2: «Чувствовать поддержку и плечо товарища»
Зинаида Куликова
Родилась 15 ноября 1927 года
Я выросла в очень бедной семье, и жизнь в те времена была очень тяжелой. Война началась, когда я окончила шестой класс. Пришлось пойти работать на завод ТВЧ (Ток высокой частоты) ученицей-монтажницей и параллельно учиться в вечерней школе. На этом заводе я проработала с 1941 по 1946 годы.
Военное время было настолько голодным, что иногда с завода нас отправляли в степь собирать черепах. Уже в столовой из них готовили вкусные и питательные блюда. Мне очень хорошо запомнился один холодный зимний день. Я шла на работу, а вдоль дороги лежали замерзшие люди. Это были беженцы, прибывшие в Ташкент, в хлебный город.
Несмотря на войну и тяжелое детство, я прожила прекрасную жизнь. Выучилась в педагогическом институте, а потом работала на детской туристической станции. С юными туристами я побывала во всех горах Хумсана, Бричмуллы и долины Пскема.
Война сделала людей добрыми, отзывчивыми и заботливыми, поэтому люди моего времени совсем другие. Мы работали, жили и делали что-либо не ради денег. Оказывали помощь людям без ожидания, что тебя отблагодарят. В нынешнее время люди утратили доброту, чуткость и отзывчивость. Люди должны вернуть свои человеческие качества, быть добрыми и вновь чувствовать поддержку и плечо товарища.
История 3: «Не было возможности убежать»
Мария Атаманова (Штепа)
Родилась 18 июля 1925 года в городе Городище Черкасской области
В 1941 году я окончила первый курс медицинской школы. В апреле 1942 года меня насильно угнали в фашистскую Германию. На железной дороге стояли грузовые вагоны, в которые, как животных, загоняли молодежь. Не было возможности убежать, вокруг стояли полицейские с овчарками, а тех, кто пытался обойти это место, били плетками или натравляли на них собак.
Ночью вагоны отправили.
Открыли нас только в городе Кракове, где нам сделали дезинфекцию — жарили, как насекомых. Затем повезли нас в Западную Германию на биржу труда. Мы, 12 человек, попали в город Гедштет, в штрафной лагерь Штохбах, в котором уже находились наши военнопленные.
Все вместе мы работали на кабельном заводе. Лагерь был большой, более двух тысяч человек. Он был обнесен штакетником и колючей проволокой, а вокруг постоянно дежурили полицейские с собаками. Жили мы в деревянных бараках, мужчины отдельно от женщин. Там стояли двухъярусные койки с соломенными матрасами, в которых было много клопов. Кормили один раз в день. Давали 250 граммов супа из вымытой брюквы, которую не чистили, а мололи на мясорубке, на которой режут солому для животных, и 250 граммов хлеба.
При малейшей провинности нас страшно били и сажали в карцер с цементным полом, куда еще кидали трупы умерших. Их было немало: в лагере была эпидемия дизентерии, а лечения не было никакого. Две мои подруги умерли. Одна скончалась от дизентерии, а другая — от аппендицита. Я тоже там была, но только одну ночь, летом 1944 года. В ту ночь дежурил старик-полицейский, к армии уже не годный и служивший в тылу. Он выпустил меня на рассвете.
Я убегала к своим сельским, которые воровали немного птицы и давали мне, — мы варили ее в лагере. Несколько раз сбегала через кладбище: там сделали подкоп у забора и незаметно оторвали штакетник.
В лагере повесили одного комиссара, и нас всех заставляли проходить мимо него и смотреть. Смотреть ему в лицо.
Как-то я работала в ночную смену, тянула на станках медную проволоку в тонкие, как волос, нити. В цехах было страшно душно от пластинок и роторов, через которые протягивали проволоку. Вся фабрика была замаскирована черной бумагой, окна были затемнены. Однажды ночью я только приоткрыла окно, чтобы подышать свежим воздухом, как подбежал мастер-немец и ударил меня по голове. Я упала и потеряла сознание, а когда очнулась, из уха потекла кровь — оказалось, лопнула барабанная перепонка.
8 мая 1945 года нас освободили американские войска. Влетели на танке, сломав забор и ворота. Ровно месяц нас откармливали, а затем подослали Студебеккеры и переправили нас через реку Одер. Дальше мы шли пешком. По дороге миновали шесть фильтрационных лагерей, где нас трясли, спрашивали, сверялись.
Домой мы попали только 12 декабря 1945 года.
История 4: «Он не спал по ночам, кричал, стонал»
Гулям Садыков
Со слов дочери — Фарагат Садыковой
Когда началась война, меня еще и в планах не было. Но я знала, что отец прошел войну, дважды был ранен и дошел до Берлина. Я слышала, что он не мог спать по ночам, каждый день разглядывала шрам от пули возле его виска. Все это — последствия войны.
Меня интересовала его история. Я постоянно задавала вопросы.
Папа родился 9 февраля 1912 года в Ташкенте. Потом он поехал учиться в Кокандский педагогический институт. После войны учился в Ленинграде. Он успел жениться, вырастить троих детей и жил в Коканде со своей женой, которая, как и он, приехала из Ташкента в по учебе. В 1940 году получил звание «Заслуженный учитель».
Отец отправился на фронт в 1941 году, когда ему было 29 лет. Он был в 17-м отдельном полку резерва офицерского состава САВО. С 15 сентября 1942 года по 10 января 1943 года участвовал в боях на Западном фронте и получил медаль за боевые заслуги. С 3 октября 1942 года по 23 октября того же года со своим взводом он участвовал в боевых действиях 1-го и 2-го белорусских фронтов, за что получил орден Богдана Хмельницкого 3-й степени. За защиту Калининского фронта с 30 ноября 1942 года по 12 марта 1944 года был представлен к ордену «Красной звезды».
К сожалению, при переездах мы потеряли многие документы и медали. Но сохранили девять благодарственных грамот, выданных приказом Сталина за взятие таких городов, как Гданьск, Нойбранденбург, Росток, Варнемюнде, Тухоль, Хойнице, Берент, Бютов и Штральзунд. А еще — за прорыв обороны фашистов на плацдарме на западном берегу реки Нарев, форсирование реки Одер и овладение крупным морским портом Штеттин.
Папа рассказывал, что времена были тяжелые. Он переживал за свою семью, но именно она и давала ему силы идти в бой. Приходилось менять стратегию ведения боя буквально на ходу, и отец старался придумывать новые планы, исходя из ситуации. Так, за свои заслуги и верные стратегии, приводившие к успеху, в феврале 1945 года он стал командиром стрелкового взвода 3-го стрелкового батальона.
В 1943 и 1945 годах отца ранили, и след от ранений остался на всю жизнь. Медицина тогда была не настолько развита, как сейчас, и в его ноге осталась пуля, которую так и не смогли вытащить: стоило лишь надавить на нее, и она сразу «отбегала».
Или шрам на виске — это выглядело ужасно. Но еще ужаснее были ночи. Папа не спал по ночам, кричал, стонал. Перед его глазами все время стояли его умершие друзья, дети, старики, женщины. Отец старался не вдаваться в подробности тех ужасов, желая оградить нас, или, наоборот, не желая вспоминать тот ужас, через который он проходил. На вопросы, почему он получал грамоты по приказу Сталина, папа говорил одно: «Я просто отчаянно, но с умом защищал свой дом от зла, и это оценили. Нельзя бездумно бросаться на врага. Нельзя бездумно стрелять. Любая пуля — это либо смерть, либо твое спасение».
Могу сказать, что папа был очень добрым. К нему всегда приходили за помощью, советом. Он даже помогал писать диссертационные работы. Нередко из-за этого он долго засиживался с гостем по ночам: искал ответы на вопросы или корректировал работы. Будучи самой любопытной в семье, я всегда спрашивала папу о наших корнях и об истории нашего народа, а он очень терпеливо и толково объяснял мне трудные вопросы.
Не хотелось бы, чтобы молодежь забывала, какими страданиями и испытаниями нашим отцам пришлось заплатить за это мирное небо, и что, только объединившись, можно победить и искоренить зло. А лучше, как говорил мой отец, просвещаться — именно просвещение и правильное воспитание сделают этот мир и людей чище.
История 5: «До сих пор не понимаю, откуда он доставал шоколад»
Людмила Куприна
Родилась в 1935 году в Ленинграде
Моя мать была русской, а отец — японцем. Отца я не помню, так как его арестовали в 1938 году. Как они познакомились с мамой — тоже не знаю. Единственное, что мне рассказывали, что он приезжал в страну по работе.
На начало войны и блокады мне было 6 лет, и я почти ничего не помню. Помню, как нас, маленьких детей, после объявления о начале войны в экстренном порядке вывезли в разные уголки Ленинграда, в бомбоубежища. Иногда, когда бомбежки были особенно интенсивными, а мест для всех не хватало, детей перевозили в церкви. Взрослые работали, чтобы прокормить свои семьи, трудились на производстве.
В то время не хватало продуктов, многие голодали. Люди болели, было очень тяжело. Детей старались кормить хорошо, выдавали даже по кусочку хлеба.
Во время блокады мой младший брат сильно простыл, и его поместили в госпиталь. Мы приезжали его навещать, и он всегда давал нам с сестрой шоколадки. Я до сих пор не понимаю, откуда он их доставал.
К сожалению, во время блокады я потеряла мать и младшего брата — они умерли от болезни, и бабушку, которая умерла от голода. Старший брат ушел воевать, но так и не вернулся, пропал без вести. Лишь спустя много лет я нашла его в Самаре. А сестру перевезли за город, и связь с ней также оборвалась.
Меня взяла на воспитание моя тетя, но, так как она было врачом, ее призвали на службу в армию. Она была вынуждена отправить меня за город, в Костромскую область, где меня определили в детский дом. Потом, когда военное командование отдало приказ, через Ладожское озеро нас доставили до ближайшей станции, откуда и отправили в Кострому.
Там нас определили в детский дом, который назывался Ленинградский. Рядом был другой, Костромской. Между нашими часто происходили стычки, драки, но в итоге мы подружились, а кто-то даже нашел свою любовь. В первые месяцы в нашем детдоме от истощения и болезней умерло двое детей, всем было очень тяжело восстанавливаться, все были очень худые.
Однажды, зимой, произошел сильный пожар, и в огне погибло 19 детей. Мне чудом удалось выжить. Сам детский дом сгорел дотла.
В Костроме был госпиталь, где мы часто выступали на концертах, пели песни и играли спектакли. Также мы работали на текстильных фабриках. Условия труда были очень тяжелыми, но мы работали не покладая рук, так как наша продукция шла на нужды армии.
В детдоме нас заново учили писать и читать. Потом я пошла в техникум, обучилась на библиотекаря и год работала зав. библиотекой в городе Нерехте. Война к этому времени закончилась, но мне не довелось вернуться в Ленинград.
Позже меня как воспитанницу детдома отправляли в лечебные санатории, которые располагались вдоль Волги. Одним из таких санаториев был «ПЛЁС», и там я познакомилась со своим мужем. Вскоре после этого мы с ним поженились. До замужества я хотела поступить в Институт иностранных языков в Москве, но из-за разъездов мужа была вынуждена отказаться от этой идеи. Мой муж окончил военное училище в Ярославле. Его отец пропал без вести во время войны. В общем, война забрала людей почти из каждой семьи того времени.
Я часто ездила с мужем по командировкам — мы объездили всё, от Прибалтики до Дальнего Востока. Однажды ему надо было ехать в Минск для инструктирования солдат, но это место понадобилось сыну одного военного чиновника, поэтому моему мужу предложили выбор — город Лида на границе Беларуси и Польши или Ташкент. Мой муж решил выбрать Ташкент, потому что в этих краях он еще не бывал.
Так мы и переехали в Ташкент в 1962 году. К этому времени Москва выдала нам квартиру на Чиланзаре, где я до сих пор и проживаю. Мне предложили работать воспитательницей в детском саду, куда ходили дети военных, и я, конечно же, согласилась. Муж умер от болезни почек в 2001 году.
Когда мы переехали в Ташкент, из Костромы мне прислали документы и значок, согласно которым я стала получать льготы. Изначально, еще в то время, я не говорила, что блокадница. Не хотела получать льготы, а хотела трудиться и работать. У меня есть медали, посвященные памятным датам со дня окончания Великой отечественной войны и со дня Полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. Я их бережно храню и иногда надеваю.
Как и любой пенсионер, я сижу дома. Но сижу не без дела. Раньше помогала Совету ветеранов, искала ветеранов и контактировала с ними, помогала решать какие-то проблемы, участвовала в мероприятиях. Потом помогала махаллинскому комитету по 10-му кварталу Чиланзара. Раньше на этом квартале было 68 ветеранов, блокадников и узников концлагерей. Сейчас остались только двое: я и узница гетто, моя соседка.
Я люблю читать, особенно русскую классику. Занимаюсь вязанием, смотрю телевизор. Проблемы у ветеранов и сейчас есть — начиная от задержек пенсий и заканчивая отсутствием необходимых условий в домах и на улицах. Но они постепенно решаются. Из родственников у меня осталась только двоюродная сестра, она живет в России.
Сейчас время совсем другое, нежели тогда. Самое главное, что в стране нет войны, нет разрухи и хаоса, который был тогда. А прогресс, конечно же, изменил людей. На данный момент к ветеранам и блокадникам очень хорошо относятся. В прошлом году, на 70-летие победы, Российское посольство в Узбекистане отправило меня и еще двух блокадников в Санкт-Петербург для участия в параде. Было очень приятно посмотреть парад и погулять по улицам родного города. Там я встретилась с сыном и внуками, мы отлично провели время.
И напоследок
Нина Андреева
Война застала Нину Григорьевну в 16 лет. С 1943 года она работала на Ташсельмаше, в глубоком тылу. Параллельно училась и к концу войны окончила авиационное училище. Как рассказывает ветеран труда, в то время ее вдохновлял подвиг партизанки Зои Космодемьянской. Смелость известной разведчицы придавала ей сил трудиться, несмотря на тяжелые условия. На войне погибли два брата Нины Григорьевны. Детей у нее нет, но она гордится тем, что живет в стране, где почитают память тех, кто трудился и воевал в те годы. Нина Григорьевна награждена медалью «Шухрат» за доблестный труд. Ветеран труда.
Николай Антонов
В годы войны проживал в Челябинске. В 15 лет хотел отправиться на фронт, но из-за возраста его не взяли. Тогда он, как и многие в то время, подделал документы и отправился защищать родину. В 1942 году, пройдя обучение, воевал под Варшавой под руководством маршала Константина Рокоссовского, принимал участие в военных действиях под Берлином. Команда, членом которой был Николай Иванович, погибла. Из пяти человек выжил только он один. В 1949 году его направили в Чирчик, где он работал с хлопкоуборочными машинами. В 1956-м его командировали в Ош. Позже он вернулся в Узбекистан и до восьмидесяти лет работал электросварщиком на заводе. Сейчас Николай Иванович живет с дочерью. Ему было присвоено звание ветерана труда, он награжден медалью за доблестный труд и медалью «Шухрат».
Седа Арзуманова
Также является ветераном труда. По ее словам, в годы войны — а ей тогда было всего 15 лет — приходилось работать на заводе по 12 часов. Было очень трудно, иногда приходилось голодать. После войны Седа Михайловна окончила инженерное училище, в 31 год вышла замуж и сейчас проживает с дочерью. У нее есть внуки.
Текст: Андрей Хван, Екатерина Курамшина, Диера Обидова, Хаджи Акбар Айдашев, Камила Абдукаримова
Редакция выражает благодарность фонду «Nuroniy» за помощь и предоставленные контакты.