Сказка о Ходже Насреддине, маскарабозах и жадном иктадаре

Автор Саша Иванюженко

Слушайте дозволенные речи, и не говорите, что не слышали историю о том, как Ходжа Насреддин помог маскарабозам наказать жадного кокандского иктадара. А мы же наденем Халат Красноречия, возьмем в руки Капкыр Истории и помолясь, приготовим для вас плов Предания и Легенд.
...поздно вечером Ходжа возвращался из Маргилана в Риштан на своем ослике. Хотелось есть, спать и приключений одновременно, потому что на скучной дороге ничего не произошло. На окраине Риштана он увидел кибитку маскарабозов. Но странное дело - ни костра, ни возни, ни смеха, ни песенок, маскарабозы сидели на земле, грустные и печальные, запахом еды даже в казане не пахло, он валялся на боку, как не нужная утварь.

- Доброй вам ночи, почтенные артисты, - приветствовал их Насреддин, – Да не опустеют ваши тюбетейки! Что случилось с вами, почему вы не варите еду, не ломаете риштанских лепешек, не режете арбуза?
А случилось обычное. После выступления в Риштане на труппу налетел на своем коне иктадар Риштана и нескольких близлежащих кишлаков Шолимбай, отхлестал нагайкой силача Ильхома и потребовал отдать 50 таньга в качестве налога. А это было все, что они смогли заработать за три часа выступления.
Палван Ильхом мог бы своим дуновением сломать дерзкого, но всем известно, что добрее силачей нет никого на свете. Они могут поднять лошадь, но ударить человека не могут.
Насреддин молча выслушал печальную историю, без слов повернул своего ослика в Риштан. Купил в караван-сарае еды и лепешек и вернулся. Это был самый грустный ужин, какой только можно себе представить.
-Пойду к кази… - сказал богатырь. - Говорят, Кази Риштана очень честный и неподкупный человек, пусть нас рассудит по шариату. Разве дозволено правоверному собирать налоги без особой на то нужды?
Насреддин вздохнул. Наивный богатырь, кто теперь живет по шариату?
Утром к иктадару прибежал мальчишка от судьи и не переставая кланяться сообщил, что почтенный судья Хоким-ота зовет его на суд. Иктадар Шолимбай поморщился. Судью он знал, вздорный старик, все свой шариат листает. Никакого фаросата к должностям. Икта его. Все что приносит деньги на территории его икты должно облагаться налогами, хоть это Исламом и не особо поощряется. Не те времена. Времена тяжелые. Но как заставить судью принять его сторону?
По дороге к судье его конь чуть не сбил какого-то седобородого старика на ослике, в пышной чалме, тут же заверещавшего противным голосом.
-Смотри под ноги своего коня, дерзкий! Я пожалуюсь на тебя хану!
-Простите, ота…- на всякий случай вежливо сказал Шолимбай. – А кто вы такой?
-Я великий законник и ученый Гуссейн Гуслия, иду в Китай по поручению нашего пресветлого хана.
«Повторяюсь», - подумал Насреддин. А это был он. «Надо бы какое другое имя придумать».
-Законник? – обрадовался Шолимбай. - Вы то мне и нужны, почтенный! Есть у меня дельце…
- Я в неоплачиваемые дискуссии не вступаю, - высокомерно сказал Гуссейн. – заплати, а потом обременяй меня своими мелкими желаниями.
К судье Шолимбай прибыл с законником. В кармане старика приятно позвякивал кошелек с 50 таньга.
Маскарабозы уже сидели на ступенях дома судьи, при виде Шолимбая все встали и почтительно поклонились. Тот даже головы не повернул в их сторону.
- Почтенный Шолимбай…- вежливо начал кази Хоким-ота. – Эти несчастные комедианты, зарабатывающие на жизнь своим искусством подали на вас в суд. Вы отобрали вчера у них все заработанное, прошу вас вспомнить, что не дозволено мусульманину собирать налоги, если земле не грозит война…
- Я иктадар этой земли! – перебил судью Шалимбай, - Они должны платить налог!
Тут вперед выступил Гуссейн и заплел медоточивым голосом:
- Достопочтенный судья наверняка знает, что налог-хумс мощь государства, которому нужны и дороги и новые каналы и защита. Никто не может уклониться от них, как от смертного часа…. К тому же, с кого как не с этих праздных лентяев брать налог? Сеющих безделье и недозволенное приличиями веселье?
-Согласен, - сказал судья, - но разве хумс – это значит забрать всю выручку? Определите процент.
- Пятьдесят таньга, которые заплатили эти фигляры, можно расценивать как входной взнос на работу, а в последствии они должны отдавать иктадару две трети, от заработанного.
- Что? Две трети? Это несправедливо! – судья вскочил.
- Их искусство приносит убыток иктадару. Люди на три часа отрываются от своих дел, не работают, а предаются преступному веселью, а многие из них пропускают время молитвы. Разве это мыслимо? А потом, когда приходит время платить за воду и землю, они начинают плакать, что у них нет денег. Считаю, две трети от дохода справедливым решением. Я вот тут и документ подготовил…
Гуссейн вытащил из недр своего халата бумагу и передал судье.
Судья читал договор и все больше хмурился. – Что значит, почтенный, «и иные формы оплаты»?
-Знаем мы вас голодранцев! – сказал Гуссейн, – вы же хитры и изворотливы, начнете просить в оплату продукты да вещи. Так вот треть от всего, что дадут, принадлежит по праву иктадару. Может быть почтенный Шолимбай новый арык хочет прорыть для пользы всех?
Шолимбай усмехнулся.
- Будешь подписывать этот договор, сынок? – обратился судья к Ильхому.
-Буду…- тихо сказал палван. Работать то надо… а в этой икта несколько кишлаков.
Судья покачал головой. Палван Ильхом взял бумагу и старательно вывел на ней свое имя. Потом передал Шолимбаю. Тот, ухмыляясь, подмахнул свое.
«Молодец, пройдоха законник», подумал он. «Ловко он их. Даже не жалко этих 50 таньга»
Договор переписали еще в двух экземплярах и каждый из них был подписан и роздан трем сторонам – маскарабозам, судье и иктадару.
На следующее утро циркачи развернули свои шатры на базарной площади и начали представление. Ах, сколько народу сбежалось, весь Риштан и соседние кишлаки! Артисты старались так, как будто выступали в последний раз, пели, плясали, смешили людей, поднимали тяжести, танцевали на канате, показывали фокусы и превращения.

Иктадар Шолимбай тоже смотрел на представление, предвкушая звенящие танга в своих карманах. И судья пришёл. Грустно смотрел все представление, ему было жалко артистов.
Преставление закончилось и мальчик-дарбоз снял с головы тюбетейку и пошел про рядам собирать деньги. Но…
Удивительное дело. Вместо звонких монет зрители вдруг стали отвешивать мальчишке тумаки и затрещины. А мальчишка как будто даже был рад этому, с готовностью подставляя голову для подзатыльника и пятую точку для ласкового пинка.
- Что происходит ? - завопил иктадар. Лицо судьи просветлело.
-Заработок, уважаемый Шолимбай. Несчастные маскарабозы заработали. Не мешайте мне, я внимательно подсчитываю тумаки, чтобы все было честно, и вы могли забрать свои две трети.
- Мошенники!
- Ваша подпись? – судья вытащил документ. – и иные формы оплаты…
- Эй законник! – взревел Шолимбай, лицо его стало покрываться красными пятнами. – Где ты?
Но его и след простыл, вместо него стоял Насреддин и хохотал от души.
- Ну что? Будете брать налог? – обратился судья к иктадару. Вперед вышел богатырь Ильхом, потирая руки, и весело глядя на иктадара. – Достопочтенный палван готов вам отсыпать две трети заработка….
- Провалитесь вы все в преисподнюю, пусть вас шайтан заберет, - завопил Шолимбай, вскочил на коня и не заезжая домой, рванул в Коканд.
- Ну так в следующий раз, как приедете, мы расплатимся! – крикнул ему во след Ильхом.
-Вот ваши пятьдесят таньга… – сказал Насреддин, отдав кошелек артистам. Те долго отказывались брать деньги у спасителя, потом решили, что закатят на них пир для всех. А жители Риштана, расплатившись тумаками, стали кидать в тюбетейку настоящие деньги.
Эту сказку рассказали нам в Риштане, в семье династии маскарабозов, которые уже больше двух веков веселят народ своим искусством в цирковой труппе имени Мусо Палвана. Двести лет назад веселые маскарабозы колесили по дорогам благословенной Долины по кишлакам, в количестве 15 человек, развлекали народ, приносили смех и радость в каждый дом. Их дети, внуки, правнуки не оставляют это замечательное дело.

По прежнему, как в старые добрые времена, в кишлаках разворачиваются шатры, натягиваются канаты, маскарабозы надевают яркие веселые одежды , дарвозы танцуют на проволоке, а силачи поднимают лошадей. Впрочем, уже не лошадей, а машины Нексии и Матизы.
Даже во времена тотального коммунизма палвон Юсуфжон работающий на государственной службе приходил на выступления и выступал сам. Самый маленький богатырь в труппе - Лочинбек, ему 9 лет. Он уже поднимает гири 16 килограмм.
Самые сильные Ильхом, Иброхим, Мухиддин, Иномжон – жонглируют гирями как воздушными шарами.

Вот они, родители династии

Долинские силачи

Слет силачей Узбекистана

Выступают по-прежнему, за гонорар в тюбетейке. Иногда бывает так, что у зрителей нет денег, тогда считают за оплату восторженные аплодисменты и дуа. Помните же про «иные формы оплаты»? Никогда не отказываются выступать. Это кодекс маскарабозов – сколько бы не заплатили, радость и удовольствие нельзя мерить деньгами.
Тренируются каждый день, в современных залах. Только никто из них не принимает спортпитание – таковы правила. Рис, мясо, катык, думба. Все свои костюмы шьют сами – выступают и в спортивном и в национальном, как в старину, чтобы представление было красивым, настоящим, праздничным. Их часто приглашают в Ташкент, они объездили весь Узбекистан, были в самых дальних кишлаках. А один раз даже ездили в Самару, показывать свое умение. Целый автобус с чудесами – маленькой каруселькой для детей, холодильник с мороженым, напитками и сахарной ватой.

Это не туристическое. Это местное, родное и любимое. Несмотря на интернет и виртуальную реальность и 5D кинотеатры, люди приходят на площади, аплодируют и смеются. Это настоящее. Это нужно показывать своим детям, чтобы они не забыли, как выглядит реальное чудо – человек, поднимающий машину, которая весит полторы тонны, ну например, как слоненок, или большая корова, играющий гирями, балансирующий в воздухе на тоненькой проволоке, показывающий веселые фокусы.