В. Фетисов

В этот день, 25 января 2018 года, думаю все средства массовой информации стран СНГ, и некоторых государств дальнего зарубежья, будут вспоминать великого поэта, барда и актёра.

80 лет со дня рождения Владимира Высоцкого, значимая дата. И чем дальше мы уходим от времени, когда жил и творил “всенародный Володя”, времени, которое и спустя десятилетия будут называть эпохой Высоцкого, тем яснее понимаем, какая это была гигантская фигура. Большое видится на расстоянии, как сказал другой великий поэт.

По какой-то причине, Владимир Семёнович очень скупо рассказывал о своём детстве. Хотя по его собственным словам: «Детские впечатления очень сильные. Я помню с двух лет – невероятно просто! – все события». Возможно, он считал, что об этом всё сказал в своей эпической “Балладе о детстве”. Возможно. Но в этот день хочется, в какой-то мере восполнить этот пробел и рассказать о поре, когда происходило первое становление Володи Высоцкого, как поэта.

Час зачатья я помню неточно.
Значит, память моя однобока.
Но зачат я был ночью, порочно,
И явился на свет не до срока.
Я рождался не в муках, не в злобе,
Девять месяцев — это не лет.
Первый срок отбывал я в утробе:
Ничего там хорошего нет.

……………………………………

Ходу, думушки резвые, ходу,
Слово, строченьки, милые, слово!
В первый раз получил я свободу
По указу от тридцать восьмого.
Знать бы мне, кто так долго мурыжил —
Отыгрался бы на подлеце,
Но родился и жил я и выжил,
Дом на Первой Мещанской в конце.

Родился будущий великий поэт, в бывших меблированных комнатах “Наталис”, вблизи Виндавского (ныне Рижского) вокзала. Дом этот, на Первой мещанской, представлял собой огромную коммуналку, — “на 38 комнаток всего одна уборная”. В середине 30-х годов, в одной из этих комнаток проживала скромная комсомолка Нина Серёгина. Девушка она была серьёзная, целеустремлённая и, окончив курсы немецкого языка, поступила на работу в Иностранный отдел ВЦСПС. Затем служила в Интуристе, а позже в главном управлении геодезии и картографии НКВД СССР.

У Нины было два старших брата. Сергей — летчик-испытатель, до войны, в звании майора командовал эскадрильей. В тридцать девятом был арестован и осужден «за излишнюю гуманность», как сказано в приговоре. За то, что при аварийной посадке больше заботился о спасении экипажа, а не самолёта. Во время Великой Отечественной геройски сражался с асами Геринга. Именно ему посвятил Высоцкий несколько песен о военных лётчиках. В частности, “Песню о воздушном бое”.

Их восемь — нас двое. Расклад перед боем
Не наш, но мы будем играть!
Сережа! Держись, нам не светит с тобою,
Но козыри надо равнять.

“Он садился на брюхо, но не ползал на нём” – это тоже о родном дяде, Сергее Серёгине.

А вот другому брату Владимиру, военному связисту, в какой-то степени и обязан Владимир Семёнович своему рождению. Именно тот познакомил своего товарища и сослуживца Семёна Высоцкого с сестрой. И через короткое время обаятельный и компанейский младший лейтенант предложил руку и сердце не менее обаятельной девушке Нине. После свадьбы Семён переехал к жене.

В начале января 1938 года в комнате Высоцких собрались друзья молодой семьи. После застолья и танцев под патефон, хозяева и гости отправились на соседнюю 3-ю Мещанскую улицу, где находился роддом. Дежурному врачу Семён объяснил, что уезжает в очередную командировку и поскольку срок рожать жене подошёл, просит принять, для дальнейших так сказать, процедур.

Однако врач, посмеявшись, отправил всю компанию обратно, объяснив, что торопиться с этим делом не надо. Вероятно, именно поэтому появилась строчка в балладе “и явился на свет не до срока”. Семен Владимирович уехал, оставив жену на попечение младшего брата Алексея. А через две недели на свет появился мальчик Володя. Случилось это событие во вторник, 25 января 1938 года в 9 часов 40 минут утра.

С выбором имени случилась целая история. Вначале было решено, что если родится девочка, то будет Алисой, — так хотела будущая мама. С мальчиком, дело обстояло сложнее. В дискуссиях на эту тему приняли участие все многочисленные соседи. 12-летний Миша, сын Гиси Моисеевны и Якова Михайловича даже заранее приготовил поздравительную открытку со следующим текстом: «Мы, соседи, поздравляем Вас с рождением нового гражданина СССР и всем миром, решили назвать Вашего сына Олегом. Олег – предводитель Киевского государства!»

Но, в конце концов, уезжая в командировку, Семён неожиданно сказал: «Назови сына Владимиром – в честь моего отца и твоего брата, моего товарища». Так и случилось.

Время шло, мальчик подрастал.

…Я ушел от пеленок и сосок,
Поживал – не забыт, не заброшен.
И дразнили меня: «Недоносок», —
Хоть и был я нормально доношен.

Через три года началась война. Одно из немногих воспоминаний о том времени, которым поделился Владимир Высоцкий: «Я помню, например, как я провожал отца на фронт. Досконально просто, до одной секунды. Как меня провели в поезд, как я сел, сказал: «Вот тут мы поедем». Они говорят: «Ну, пойдем на перрон, там погуляем». И вдруг я смотрю, а он уже машет платком мне… А обратно меня нес муж Гиси Моисеевны, дядя Яша, на руках, потому что я был в совершенной растерянности и молчал, обидевшись, что меня так обманули: я уже с отцом ехал, и вдруг они меня не взяли…»

А на фотографии трёхлетнего Володи мы видим его похожим на девочку, из-за длинных локонов, с внимательным и пытливым взглядом. И если бы это была цветная фотография, то мы бы увидели ярко-синие глаза мальчика. Через некоторое время они изменят цвет, станут серо-зелёные, и останутся такими до конца жизни.

Вскоре над Москвой появились немецкие бомбардировщики. Начались воздушные тревоги, и в лексиконе 3-х летнего Володи появились фразы: «Гражжждане, воздушшшная тревога!» и «Отбой, пошли домой».

Не боялась сирены соседка,
И привыкла к ней мать понемногу.
И плевал я, здоровый трехлетка,
На воздушную эту тревогу.
Да не все то, что сверху от бога —
И народ зажигалки тушил.
И, как малая фронту подмога,
Мой песок и дырявый кувшин.

И било солнце в три луча, сквозь дыры крыш просеяно
На Евдоким Кириллыча и Гисю Моисеевну.
Она ему: Как сыновья? — Да без вести пропавшие!
Эх, Гиська, мы одна семья, вы тоже пострадавшие.
Вы тоже пострадавшие, а значит обрусевшие. —
Мои — без вести павшие, твои — безвинно севшие

А в середине июля Нина Максимовна с сыном отправляется в эвакуацию. Сначала поездом в город Бузулук Оренбургской области, а затем на телегах в село Воронцовка, где их разместили по крестьянским избам. Здесь Володя пошёл в детский сад, который размещался на территории бывшей помещичьей усадьбы. Время было голодное, но детям старались давать всё необходимое. Детский сад был круглосуточный, взрослые практически всё время проводили на работе – на местном спиртзаводе и лесоповале – и Нина Максимовна сына видела редко, однако сохранила в памяти два эпизода:

“…Иногда я приносила ему с работы чашку молока, он ею делился с другими детьми, говоря при этом: «У них здесь мамы нет, им никто не принесет”.

Еще цитата: “И вот, во время одной из наших встреч он спрашивает меня: «Мама, а что. Такое счастье?» Я удивилась, конечно, такому взрослому вопросу, но, как могла, объяснила ему. Спустя некоторое время, при новой нашей встрече, он мне радостно сообщает: “Мамочка, сегодня у нас было счастье!” – “Какое же?” – спрашиваю я его. “Манная каша без комков”.

В эвакуации Нина Максимовна с сыном прожили два года, затем вернулись в Москву, на Первую Мещанскую.

Весной сорок пятого пришла Победа. С ватагой своих друзей Володя каждый день бегает на вокзал встречать поезда с фронтовиками.

Возвращались отцы наши, братья
По домам, по своим да чужим.

“По чужим” — это об отце. Семён Владимирович не вернулся к жене и сыну. На фронте он встретил другую женщину, Евгению Степановну Лихолатову, и вернувшись с фронта, поселился у неё на Большом Каретном. Дело в общем обычное для того времени военного лихолетья. Совместная фронтовая судьба соединяла людей крепкими любовными узами, и возникали новые семьи.

Осмотрелись они, оклемались,
Похмелились, потом протрезвели.
И отплакали те, кто дождались,
Недождавшиеся отревели.

А не дождались очень многие. Один из не вернувшихся, Владимир Серёгин. Тот самый, что познакомил Володиных родителей. Он погиб в самом начале войны.

В том же победном году Володя Высоцкий идёт в школу, но проучится там ему довелось только полтора года. Семён Владимирович получает назначение в Группу советских войск в Германии и решает взять с собой сына. Нина Максимовна не возражает, к тому времени она тоже вышла замуж, но отношения отчима с пасынком не сложились. 2 января 1947 года Володя с отцом и его новой женой, — мамой Женей, как потом он называл её всю жизнь – отправляется в немецкий город Эберсвальд.

Жизнь в Германии походила на сказку. Отдельная 3-х комнатная квартира (одна комната целиком принадлежала мальчику), пошитая мамой Женей специально для Володи военная форма, велосипед, подаренный отцом. Правда, вскоре велосипед был отдан соседскому немецкому мальчику. “У меня есть ты, а у него отец на фронте погиб” — так объяснил отцу свой поступок Володя.

Эта черта характера, будет присуща Высоцкому на протяжении всей жизни. Спустя много лет Высоцкий, не задумываясь, раздаривал друзьям свои вещи.

Из Германии, Володя отправляет маме коротенькие письма:

«Дорогая мамочка! Я живу очень хорошо. Хожу в школу, стараюсь учиться хорошо. Папа мне делает подарки. У меня уже два новых костюма, ботинки и пальто. Завтра тетя Женя закажет мне сапоги.
Напиши Вовин адрес.
Целую, твой Вова».

Дорогая мамочка! Живу я хорошо, здоров. Учусь хорошо, двойки не получаю. У нас уже тепло, в школу хожу в летнем пальто. К 1-му маю мне заказали два костюма. Привет Попову, Севрюкову, Вере Яковлевне, Шуре и всем.
Целую, твой Вова».

Через два года Володя возвращается в Москву. Прожив недолго с матерью, он вновь переезжает к отцу и маме Жене, не чаявшей души в пасынке. Именно там, на воспетом им Большом Каретном. Высоцкий сформировался как личность. Своеобразный кодекс Высоцкого именно оттуда: никогда не предавать друзей, никогда не терять чувство собственного достоинства, защищать слабых и гонимых, рыцарски относится к женщине.

Двоюродная сестра, Ирэна Высоцкая, вспоминает: “Ему почти шестнадцать… Счастливая пора пробуждения чувств, первых встреч… Одной из таких первых романтических привязанностей Володи стала юная родственница нашего соседа, известного закарпатского художника А. Эрдели, на редкость красивая девушка. Так и вижу: она стоит по одну сторону забора, разделяющего наши дома, он — по другую. Беседы тянутся за полночь. И уже тогда, в этих робких ухаживаниях проявляется столь присущее ему на протяжении всей жизни рыцарственное, уважительное отношение к женщине: будь то мать, любимая, другой близкий или даже посторонний человек”.

6 октября 1949 года Володя был принят в 5-й «Е» класс 186-й московской мужской средней школы. Отец и мама Женя жили в это время в Киеве, куда по службе отправили Семёна Владимировича. Однако Володя по-прежнему жил на Большом Каретном вместе с племянницей Евгении Степановны Лидией и её мужем. Лидия Сарнова полностью посвятила себя воспитанию мальчика, ходила в школу на родительские собрания, проверяла уроки, следила, чтобы он всегда был чисто и аккуратно одет. Вспоминает Лидия Николаевна: «Иногда я проверяла, как он выучил уроки. Я не верила, что за полчаса можно приготовить все домашние задания. А однажды даже разозлилась: «Безобразие какое! За тридцать минут ты успел сделать все уроки!» А Володя мне отвечает: «Лидик, дай мне всё что угодно, я сейчас же выучу«. Я дала ему Некрасова «Русские женщины», потому что знала, что это трудно учится. Да и текст довольно большой. Через двадцать минут он вышел из другой комнаты и всё рассказал наизусть. «Всё, я больше тебя не проверяю».

Любимым предметом Высоцкого была русская литература. Обладая феноменальной памятью, он легко запоминал наизусть целые поэмы.

Рос Володя, “как вся дворовая щпана”. Для послевоенных пацанов время было наполнено фронтовой романтикой, рассказами отцов и старших братьев о войне. С другой стороны мальчишек манила и романтика криминальная, с её псевдопонятиями о воровской чести и справедливости.

Все — от нас до почти годовалых
Толковищу вели до кровянки,
А в подвалах и полуподвалах
Ребятишкам хотелось под танки.
Не досталось им даже по пуле,
В ремеслухе живи не тужи.
Ни дерзнуть, ни рискнуть, но рискнули —
Из напильников сделать ножи.
Они воткнутся в легкие
От никотина черные,
По рукоятки легкие трехцветные наборные.
Вели дела отменные сопливые острожники.
На стройке немцы пленные на хлеб меняли ножики.
Сперва играли в фантики в пристенок с крохоборами,
И вот ушли романтики из подворотен ворами.

В другой своей песне-зарисовке “Из детства”, Высоцкий очень ярко опишет это время.

Сплошная безотцовщина,
Война, да и ежовщина,
А значит — поножовщина
И годы до обнов.
На всех клифты казенные —
И флотские, и зонные,
И братья заблатненные
Имеются у всех.

К счастью, уголовная трясина не затянула подростка, хотя через какое-то время Высоцкий отдаст ей дань в довольно большом цикле своих “блатных песен”.

Думаю, всё же, уберегли его этой напасти книги, которые он читал запоем — обычный ассортимент мальчишек того времени — Майн Рид, Жюль Верн, Александр Грин.

Детям вечно досаден их возраст и быт
И дрались мы до ссадин, до смертных обид.
Но одежды латали нам матери в срок,
Мы же книги глотали, пьянея от строк.

Как вспоминает близкий друг и одноклассник Игорь Кохановский: «Мы тогда читали очень много. А особенно Володька — он так и говорил: «У меня чит». «Чит» — означало, что он читает и отвлекать его бесполезно».

С друзьями Высоцкому везло всю жизнь. Хотя, что значит везло? Для него мужская дружба было понятие священное, и он всегда отдавал друзьям намного больше того, что получал.

Первые стихи Володя стал писать ещё в школе. Одно из них посвящено учительнице:

Вы обращались с нами строго,
Порою так, что — ни дыши,
Но ведь за строгостью так много
Большой и преданной души.
Вы научили нас, молчащих,
Хотя бы сносно говорить,
Но слов не хватит настоящих,
Чтоб Вас за всё благодарить.

И пробовать себя как актёр, он тоже начал ещё учась в школе – ходил в театральный кружок Богомолова. А первое публичное выступление закончилось скандалом. В начале 1954 года, на вечере в соседней, женской школе прочёл пародию на басню Крылова про муху, медведя и охотника. В пародии нашли политический подтекст и влепили чтецу выговор и тройку по поведению.

Первую гитару, к окончанию школы подарила мама, а Кохановский научил простейшим аккордам.

Наконец получен аттестат зрелости: пять пятерок (литература, естествознание, всеобщая история, география и Конституция СССР), остальные – четверки. Очень хотел поступать в театральный, однако отец настоял на более серьёзном образовании, и Володя вместе с Кохановским сдаёт документы в Московский Инженерно-строительный институт.

Проучился он там полгода, больше не выдержал — не лежала душа. В начале 1958 года Высоцкий вместе с другом готовились к зачёту по черчению. Прикрепили ватман к чертёжным столам и взялись за работу. Через час Кохановский подняв глаза на друга, увидел, как тот взяв кофейник выливает остаток кофе на свой чертёж.

– Хватит, надоело! Строитель из меня не получился!

Через полгода Высоцкий становится студентом Школы –студии МХАТ. Отсюда начался путь к вершине всенародной славы.

В заключение, хочу повторить слова, написанные когда-то мной в очерке пятилетней давности.

Есть некие опоры, поддерживающие нас в этом мире и, в сущности, делающие нас людьми. Мать, отец, Родина, друзья, любовь, дети, внуки. Для меня, и думаю, для многих из нас, есть ещё одно непреходящее понятие – Владимир Высоцкий.

В. ФЕТИСОВ

Источник.

Низами Ибраимов:
В моем собрании находятся всякие фотографии, в том числе восьмидесятых годов. Вот некоторые которые, по чести сказать, не помню когда приобрел, да и зачем не помню. Скорее всего они ТАССовские и кто изображён на них я не знаю .может кто либо подпишет их? Спасибо.

Денис Самсебесказал

BBA — Brighton Beach Ave

Процесс накопления научных знаний длителен, сложен и подчас противоречив. Свой вклад в него, наряду с учеными, внесли торговые люди, путешественники, писатели, художники, оставившие путевые очерки, заметки, рисунки. И хотя сведения, донесенные до нас этими источниками, не всегда равнозначны, зачастую имеют неточности, требуют внимательного и критического прочтения, но без них невозможно воссоздать реальную картину эпохи, окунуться в атмосферу прошедшей жизни, ощутить ее своеобразие[1].

В истории Ташкента XIX век — это век серьезных перемен и событий, кардинально изменивших облик города, жизнь его обитателей[2]. Круг лиц, посещавших благодатную и таинственную землю Средней Азии, постепенно расширялся. Особенно он вырос после завоевания края Российской империей и строительства железной дороги.

На рубеже XVIII и XIX вв. Ташкент посетили шихтмейстеры (горные чиновники) Тимофей Бурнашев и Михаил Поспелов, приехавшие по просьбе правителя города Юнус-ходжи для поиска полезных ископаемых и открытия рудных приисков. В оставленных ими описаниях даны подробные сведения о Ташкенте и близлежащих районах. Они также сообщают и о некоторых исторических событиях предшествующего периода.

Рассказывая «О местоположении, климате и способностях к произведениям земли вообще», авторы, отмечая благоприятные условия Ташкентского оазиса, подчеркивают, что эта земля принадлежит к лучшей части Азии, климат которой «весьма способен к обитанию».

Специальный раздел посвящен описанию Ташкента. «Вид города Ташкента, — сообщают авторы, — издали представляется глазам обширнейшим садом, кой, скрывая низкая здания, сам делается виден, несмотря на окружающую стену… Он обнесен стеною, имеющую высоту до 26-ти, в толщину сверху до 3-х, а в низу до 6 футов, в окружности же около 18 верст. На случай выезда из города сделаны шесть деревянных ворот, к коим в ночное время становится караул, но нет ни рва, ни другого извне укрепления»[3].

Отметим, что вопрос о площади города, размерах стены, его окружающей, количестве в ней ворот и проходах в различных источниках освещается по-разному. Филипп Назаров, посетивший Ташкент дважды в 1813 и 1814 гг. по пути в Коканд и на обратной дороге, отмечает, что городская стена была 15 верст, имела 12 ворот, что цитадель располагалась отдельно от города на расстоянии ¼ версты.

Описывая планировку города, Т. Бурнашев и М. Поспелов сообщают: «Порядок в расположении улицами домов отчасти приметен, но более оные смешаны без всякого разбору. Улицы же чрезвычайно узки и неровны; ездят по обыкновению только на верховых лошадях, не имея никакого рода возков или телег»[4]. Таким образом, они отмечают малую ширину улиц, хаотичность застройки, как и многие другие приезжие, не знакомые с историей развития восточного города, привычные к определенной регулярности, свойственной застройке ряда городов Запада.

Однако, как известно, здесь существует определенная система. Как пишет архитектор В.А. Нильсен, все тупички как бы вливаются в переулки, то есть в более широкие улицы, и последние – в основные радиальные артерии, которые обязательно выведут либо в центр города, либо к городским воротам. Объемно-планировочная структура города чрезвычайно типична. Вся его радиально-центрическая схема планировки наглядно показывает постепенность развития города. По мере его роста развитие примыкающих к шахристану и базару предместий увеличивалось, и территория города и подходящие к городу и изгибающиеся дороги превращались в радиально направленные улицы, ведущие к новым воротам. Поскольку эти улицы образовались из сельской дороги вместе с увеличением фланкирующих их жилых кварталов, они были узкими (6-8 м), кривыми. Еще более узкими и кривыми были все второстепенные улицы, бесчисленные переулки, тупики, количество которых без конца увеличивалось за счет дробления частных владений, в связи с ростом семьи, появлением новых построек внутри кварталов[5].

Ретроспективный взгляд на историю XIX в. позволяет увидеть, как происходившие события вызывали значительные изменения в планировке города, в конструкциях зданий, в численности его обитателей. Так, Кокандский хан, захватив Ташкент, для обеспечения устойчивости своей власти в городе возвел на берегу Анхора новую Урду (крепость), изменившую облик города. Ф. Назаров описывал ее так: «Укрепление сие обнесено со стороны Кокании двумя высокими каменными (сырцовый кирпич) стенами и двумя глубокими рвами, а к городу одной стеной и глубоким каналом до 50 саж. ширины (Анхор). Въезд в укрепление сия по узкой тропинке. В середине укрепления на возвышенном месте построен замок, обнесенный высокими стенами и тремя рвами, имеющими по 7 сажень (цитадель). В сем замке живет главнокомандующий, имеющий полную власть казнить смертью без доклада владетелю (хану)…Замок прежнего владельца (Юнуса-ходжи) разрушен до основания и мы видели на том месте груды камней»[6].

Такое расположение крепости, когда владетели отделялись от основной территории города каналом, мощными стенами, было не случайным. Оно свидетельствовало о том, что они хотят в военном отношении господствовать над городом и иметь возможность быстрой эвакуации в случае необходимости.

По-разному оценивали современники численность построек и населения Ташкента начала XIX в. «По примерному исчислению, — указывают горные чиновники Т. Бурнашев и М. Поспелов, — во всем городе полагать можно домов около 10 тыс., жителей мужского пола — до 40 тысяч»[7]. Посетивший Ташкент в 1820 г. полковник Мейендорф писал, что в нем минимум 3000 домов, окруженных глиняной стеной. В Ташкенте десять медресе: три из них выстроены по образу бухарских[8]. Барон Гумбольдт, в свою очередь, отмечал: «Город этот велик и, может быть, до 30 верст в окружности, но построен неправильно с тесными улицами. В нем насчитываются до 15000 домов, около 100000 жителей и до 320 мечетей»[9].

Жители расселялись по махаллям. В середине XIX в. в Шейхантаурской части их было зарегистрировано 52, Сибзарской – 38, Кукчинской — 38[10].

Важность Ташкента как торгового и военного пункта отмечал А. Вамбери, посетивший в 1863 г. Персию и Среднюю Азию: «После Коканда заслуживает упоминания Ташкент, главный торговый центр ханства, где в настоящее время, как я слышал от многих людей, есть немало состоятельных купцов, ведущих значительную торговлю с Оренбургом и Кызыл-Джаром (Петропавловском). Ташкент, поддерживающий транзитную торговлю с Бухарой, Кокандом и Китайской Татарией, — один из важнейших городов Средней Азии, к нему тайком подбираются русские, их последние форпосты (Кале-Рахим), как уже отмечалось, отделяют от него всего несколько дней пути. Обладая этим важным и в военном отношении пунктом, Россия без труда овладеет Бухарским и Кокандским ханствами, так как то, чего не смогли добиться русские штыки, совершит пламя разногласий, раздуваемое между обоими ханствами Петербургом»[11].

После завоевания Ташкента царскими войсками в 1865 г. появились записки, оставленные военными. Казачий офицер А.П. Хорошихин был направлен в 1865 г. в Туркестан, где и написал на основе наблюдений очерки о Коканде, Ташкенте и Самарканде. В очерке о Ташкенте он отмечал, что сады окружают его со всех сторон лентою шириной в несколько верст. Однако их вырубают на постройки и на дрова, так как с основанием русского квартала в этом возникла большая надобность. Далее он сообщает, что «по оврагам, которых в городе множество, стучат толчеи и шумят мельницы, часто среди весьма живописной местности. Местами вы проезжаете через небольшие площадки, обстроенные лавочками с живностью; местами улицы темны от нависших над ними через стены соседских садов тополей и вербы; порою встречаются на улицах одинокие памятники (мазары) над могилами святых или героев и высятся здания мечетей. Город окружен сплошною глиняной стеной, в которой имеется 12 ворот, почему кочевники и зовут Ташкент двенадцативратным». Хорошихин дает подробное описание Ташкентского базара, отмечая, что он очень велик и оригинален. «Ташкентские караван-сараи завалены хлопком, который и составляет главный предмет собственно оптовой торговли Ташкента. Ковры, паласы и всякие другие предметы среднеазиатских мануфактур удобнее покупать в этих сараях из первых рук…Ремесленников в Ташкенте, сравнительно с купцами, не много, но ремесла все-таки и здесь имеют представителей». Отмечая умелость и восприимчивость местных жителей, он называет портных, сапожников, кузнецов, столяров, красильщиков, штукатуров и даже самоучку часовщика[12].

В путевом дневнике (1883 г.) подполковника В.В. Крестовского[13], служившего чиновником особых поручений при Туркестанском генерал-губернаторе, привлекает внимание описание Эски-Ташкента. «Станция, — пишет он, — не более как обыкновенный… кишлак с двумя-тремя караван-сараями, предлагающими свое гостеприимство, за известную, конечно, плату, проходящим по пути караванам. Но когда-то, в глубокой древности, как указывают предания, город Ташкент стоял здесь, на этом месте, и только уже впоследствии, постепенно занимая предместьями и садами все новые и новые участки земли в северо-восточном направлении, будто бы передвинулся незаметно в течение нескольких веков на свое нынешнее место, оставив прежнему запустелому городищу одно лишь имя Старого Ташкента»[14].

После завоевания Туркестана Россией строительство новой части Ташкента началось с разрушения оборонительных и военных построек на берегу Анхора. Была снесена кокандская Урда, частично стены старого города. Новые постройки, возводившиеся летом и осенью 1865 г., носили военный характер. Основное сооружение — новая крепость. Для ее устройства использовали землю от старых разрушенных пахсовых стен города. Первым зданием европейской архитектуры стал невысокий домик генерала М.Г. Черняева с толстыми стенами из сырцового кирпича и небольшими окнами.

С приданием Ташкенту статуса административной столицы генерал-губернаторства и приездом первого генерал-губернатора фон Кауфмана сюда хлынул огромный поток различного люда. Город стал быстро застраиваться[15]. В 1877 г. он занимал одну квадратную версту, в 1904 г. — 25 квадратных верст, в 1911 г. — около 30 квадратных верст[16]. В 1877 г. в Ташкенте проживало около 100 тыс. коренного населения, а в русской части – 4 тыс. жителей, не считая воинских чинов и их семейств. Точные данные о численности населения дала Первая всероссийская перепись населения (1897 г.). По ее данным, в городе проживало 155673 человека[17].

Ташкент стал «самым значительным городом Арало-Каспийских стран и даже одним из первых городов во всей Российской империи, — отмечает Элизе Реклю, — по численности населения этот город не уступает даже Тифлису. Раскинутый на таком же обширном пространстве, как Париж на 13 км в длину и от 7 до 8 км в ширину, Ташкент имеет, впрочем, еще небольшое число жителей в сравнении с протяжением занимаемой им площади, дома почти все низкие, скрыты зеленью, так что издали город кажется сплошным лесом; только крыши высоких зданий русской постройки, да купола некоторых мечетей поднимаются над тополями, ивами и другими деревьями, растущими по краям каналов»[18].

Путевые заметки, очерки путешественников, как правило, дают описание внешнего облика посещаемых мест, подмечают наиболее экзотические картины, непривычные для его глаза. Точное, пронизанное чувством изображение происходящего может дать только человек, длительное время живущий в данной местности и активно участвующий в местной жизни. Особенно яркими эти описания получаются у человека талантливого, пытливого, имеющего художественный дар. В силу этого художественные произведения зачастую дают нам психологически более достоверные описания минувшей эпохи. Среди таких авторов, погружавших читателя в реалии той эпохи, и Н.Н. Каразин[19]. Его книги, написанные по законам художественной прозы, все же являются достоверными свидетельствами того, как строился тот Ташкент, который станет впоследствии крупнейшим городом Средней Азии. «Красивые одноэтажные белые домики окаймлялись аллеями молодых, недавно посаженных тополей. Почти всюду,- пишет автор,- куда только хватало зрения, видны были безобразно перепутанные леса вновь созидающихся построек; на просторных площадях сложены были запасы строевых материалов. Почти в самом центре из-за громадной палатки с крестом на верху, заменявшей временно церковь, виднелись ярко освещенные окна магазинов. На шоссированных, прямых и широких улицах кипела жизнь: сновали экипажи, всадники и пешеходы. Днем все живое пряталось от невыносимой жары, зато вечером, когда зной сменялся живительной, полной аромата прохладой, все, что только могло двигаться, выходило на улицы.

Просторно и широко раскинулся новый, словно из земли выросший город, но все в нем, на что только вы ни обращали внимание, поражало своей недоконченностью. Это город-лагерь, и долго еще на нем будет лежать эта своеобразная печать…»[20].

Ташкент – это крупный торговый город. Еще Т. Бурнашев и М. Поспелов писали о нем, как о важном узловом пункте на торговом пути от России через Среднюю Азию к Индии и Китаю. В 30-е годы XIX в. Ташкент привлек на свои рынки 44% всех российских товаров среднеазиатского ввоза, а в 50-е годы почти половину. Эта квота продолжала увеличиваться и впоследствии. Город, в свою очередь, продавал в 50-е годы в Россию 85% всего объема среднеазиатского экспорта сухофруктов.

Одним из первых иностранцев, посетивших Ташкент, после завоевания края Россией, был Юджин Скайлер[21], достаточно долго пробывший в нем и оставивший описания как самого города, так и его жителей.

Большое впечатление на приезжего произвели многочисленные городские базары. Он описывал их в импрессионистской манере, давая живописные картины базарного быта крупными мазками, позволяющими зрительно увидеть горячее солнце, оживленные торговые ряды, снующих и торгующихся людей, дым от шашлыков, крики животных. «Ташкент полностью соответствует идеалу азиатского города, имеющего большую Джума мечеть, в которой по пятницам собирается все население города и представлены все 32 гильдии ремесленников (касабов), работающих на базаре. Каждая улочка посвящена какому-то единому виду ремесла-торговли; здесь находятся лавки, торгующие шелком, там — ювелирные, здесь работают по меди. И вдруг перед вами большие ворота, за которыми виден двор караван-сарая, где располагаются приезжие и хранятся товары»[22].

Ему вторит Генри Лансделл[23]. «Что касается импорта и экспорта из Ташкента, — пишет он, — то об этом можно получить представление, исходя из того факта, что в 1876 г. было завезено товаров из России, Бухары и Семиречья на 23669 верблюдах, 804 телегах и 1355 лошадях. Из Ташкента было вывезено товара на 2323 верблюдах, половина которого была экспортирована в Россию, а часть – в Коканд и другие города Средней Азии».

В Ташкенте проводились осенние и весенние ярмарки, и базары отличались большим разнообразием и выбором товаров. Лансделл, везде посещавший базары, повествует: «Там мы купили прекрасные фрукты. Но мы искали древности и предметы, которые бы воплощали в себе национальные особенности. Мы видели разложенные бухарские и кашгарские ковры и коврики ценой в 4 и 2 фунта соответственно. Я видел очень красивый узбекский чодир (шатер), сделанный из местного шелка, который прекрасно бы смотрелся на английской лужайке. Он стоил всего 12 фунтов. Но я хотел купить вещи, которые не занимали бы много места. Мое внимание привлекли «чалвар» — пара кожаных штанов цвета шоколада, покрытых вышивкой всех цветов радуги. Я с радостью купил несколько кошельков местного фасона, носовые платки и мотки местного шелка. Здесь же продавались тюбетейки, которые мусульмане носят постоянно, не снимая их даже в помещении. Некоторые тюбетейки из Шахрисабза и Бухары были сделаны с большим вкусом и мастерством.

Также там продавались вышитые тапочки, похожие на те, которые я видел на Кавказе. Продавались великолепные тонкие муслиновые носовые платки и шали, вышитые разноцветным шелком. Они были необыкновенной работы, так как у них не было различий между лицевой и изнаночной сторонами.

Я купил для Британского музея типично азиатскую вещь — чилим. Но самая прекрасная вещь, встретившаяся мне, — это расшитые разноцветными нитками наволочки для подушек, сделанные из мягкой кожи, и вышитая скатерть прекрасной ручной работы»[24]. Таким образом, свежесть и красочность восприятия, свойственная взгляду приезжего, способствует воссозданию полной картины истории города XIX в.

Завершая, отметим, что те значительные перемены, которые произошли в жизни Ташкента исследуемого периода, наглядно отразились в источниках, часть из которых еще ждет своих исследователей.

Сегодня, когда перед историками стоят важные задачи по интенсификации научных исследований, углубленному анализу исторических процессов, особое внимание необходимо обратить на изучение и сопоставление различных групп источников, дополняя воссозданную картину сведениями из художественной литературы, созданной на основе событий, происходивших в важные переломные моменты истории.

В.Л. Геншке, Т.Е. Ваганова

источник

[1] Учитывая небольшой объем статьи, авторы рассмотрят лишь часть из имеющихся российских и иностранных источников, рассказывающих о Ташкенте XIX в

[2] В начале XIX столетия Ташкент потерял свою независимость, будучи покорен Кокандским ханством. Весь период его подчинения кокандским ханам характеризовался политической неустойчивостью. Город неоднократно переходил из рук в руки, оказываясь под властью то Кокандского ханства, то Бухарского эмирата, то хокима. После завоевания края Российской империей и образования в 1867 г. Туркестанского генерал-губернаторства Ташкент стал его административной столицей

[3] История Узбекистана в источниках. Известия путешественников, географов и ученых XVI – первой половины XIX в. / Сост. Лунин Б.В. Ташкент, 1988. С. 148

[4] Там же. С. 149

[5] Нильсен В.А. У истоков современного градостроительства Узбекистана (XIX — начало XX века). Ташкент, 1988. С. 20-21

[6] Соколов Ю. Ташкент, ташкентцы и Россия. Ташкент, 1965. С.104-105

[7] История Узбекистана в источниках. Известия путешественников, географов и ученых XVI – первой половины XIX в. С.149

[8] Мейендорф Е.К. Путешествие из Оренбурга в Бухару. М., 1975. С. 70

[9] Барона Гумбольдта путешествие в 1829 году по Сибири и Каспийскому морю. СПб., 1837. С. 122

[10] История Ташкента: с древнейших времен до победы февральской буржуазно-демократической революции. Ташкент, 1988. С. 123

[11] Вамбери А. Путешествие по Средней Азии. М., 2003. С. 275

[12] Коканд, Ташкент, Самарканд в описании А. П. Хорошихина (60-70-е годы XIX в.). // История Узбекистана в источниках. Узбекистан в сообщениях путешественников и ученых (20-80-е годы XIX в.) / Сост. Лунин Б. В. Ташкент. 1990. С. 170-173

[13] В.В. Крестовский известен, прежде всего, как писатель, в первую очередь, как автор романа «Петербургские тайны» (роман более известен как «Петербургские трущобы. Книга о сытых и голодных»)

[14] Путевой дневник В.В. Крестовского (1883) // История Узбекистана в источниках. Узбекистан в сообщениях путешественников и ученых (20-80-е годы XIX в.). С. 179

[15] В 1866 г. инженером Колесниковым был разработан первый проект застройки, а в 1870 г. инженером Макаровым составлен первый генеральный план строительства новой части Ташкента. Местом для строительства была выбрана территория между арыками Бозсу и Чаули. Предполагалась радиальнокольцевая система застройки

[16] История Ташкента… С. 143

[17] Добросмыслов А.И. Ташкент в прошлом и настоящем. Исторический очерк. Т. 1912. С. 42.; Первая всероссийская перепись населения Российской империи 1897 г. Т. 86. С.56

[18] Реклю Элизе. Земля и люди. Всеобщая география. Кн. IV. СПб., 1898. С. 502

[19] Н.Н. Каразин — военный, художник, этнограф, писатель. Прожил в Средней Азии 9 лет. Автор ряда романов, повестей и очерков, по преимуществу о среднеазиатской действительности. Среди них: «На далеких окраинах», «Погоня за наживой» и др. Выпустил альбом хромолитографий «Хивинский поход»

[20] Каразин Н.Н. На далеких окраинах. СПб., 1904. С.18

[21] Юджин Скайлер — дипломат, писатель, переводчик, путешественник и ученый, родился в Итаке, штат Нью-Йорк, в 1840 году. В 15 лет поступил в Йельский университет, окончил его в числе лучших. Член американской дипломатической миссии в Санкт-Петербурге, прибыл в Ташкент в 1873 г. О своих поездках предоставлял информацию Национальному географическому обществу и написал книгу: Schuyler Eugen «Turkestan: Notes of a Journey in Turkestan, Khokand, Bukhara and Kuldja. New York, 1876

[22] Мукминова Р.Г., Филанович М.И. Ташкент на перекрестке истории (очерки древней и средневековой истории города). Ташкент, 2001. С. 100-103

[23] Генри Лансделл, священнослужитель, британский подданный, родился в 1841 г., учился в Хайбери в колледже Св. Джона, где и принял сан в 1867 году. Начиная с 1874 года, он путешествовал по странам Восточного полушария. В 1882 году посетил Туркестан. В сентябре 1882 года был в Ташкенте. В 1885 году он опубликовал свою двухтомную книгу, снабженную картой и иллюстрациями, основанную на центральноазиатских впечатлениях: Lansdell H. Russian Central Asia including Kulja. Bokhara, Khiva and Merv. V. 1, 2. London, 1885

[24] Lansdell H. Russian Central Asia including Kulja, Bokhara, Khiva and Merv. V. 1. London, 1885. Р.459-460. Перевод текста, используемого в статье, с английского языка осуществлен Т.Е. Вагановой

Источник.

Фоторепортаж за несколько дней до открытия части комплекса.

Фото: Рахим Калыбаев

«Оксарой» — ташкентская резиденция Ислама Каримова, где он работал, принимал гостей и проводил совещания. С прошлого года на территории «Оксароя» создают Научно-просветительский комплекс. Со следующего понедельника для посетителей постепенно начнут открывать здания — например, можно будет зайти в бывшую зимнюю резиденцию, которую сейчас превратили в выставочный зал.

За несколько дней до начала выставки фотограф «Ситизена» прошелся по парку резиденции, посмотрел ее экспозицию и немного заглянул в основное здание «Оксароя», которое планируют открыть во второй половине года. 

1. Здание снаружи

Опубликовал Игорь Клишин 

Появились таблички с QR-кодом. Я думал, что там ссылка на информацию про улицу. Распознал код с таблички на доме около Хадры. Оказалось, что в коде зашита информация об организации в этом здании с телефоном. (И ещё какая-то информация, может, кто-то подскажет, что это?)

Nozima Olimova

Лейла Шахназарова:

Когда рубят дерево, крик его разносится от края до края мира, но голос его не слышен

Это все время звучит в голове после услышанного вчера со сцены музея Есенина рассказа Марата Байзакова о последней чинаре. Рассказа, заслонившего сейчас в памяти все остальные прозвучавшие — очень хорошие — тексты.

Иван Сидоров:

Наш город для машин. Машина — друг человека. Всё делается для того, чтоб можно было проехать на машине — открывается движение по ранее закрытым улицам, расширяются старые улицы, строятся новые дороги, сокращающие путь по городу, и это прекрасно. Всё делается и для того, чтоб нельзя было проехать на машине, куда не положено — ставятся поперек тротуаров бетонные блоки, железные штыри, веселой расцветки авто — и рукоматические шлагбаумы.

Машина уже, как лукаво заметил классик век назад, не роскошь, а средство передвижения. И за последние 25 лет постепенно, но как-то уж больно неотвратимо, пешеход пропал из поля зрения. Остался он только там, где его жизни угрожает машинист машины: чтоб неуклюжий пешеход не вывалился с тротуара на проезжую часть, ее огородили оградкой, а чтоб не создал проблем машинистам, переходить дорогу ему следует только по пешеходному переходу, уповая на уважение машинистов не к нему как человеку, а к разметке и честному гаишнику.

Для машин — новая развязка. Для пешеходов — надземный переход с 40 ступеньками вверх и вниз. А если я бабуля с клюкой? А если я мамка с ребенком в коляске? Школьник с велосипедом? Да чего на них смотреть. Только мешаются под ногами. Наверное это не наши матери, бабушки, не наши жены с нашими детьми. Понавезли их с других планет или с Африки нам в обузу. 
Каждая конторка на 1 этаже облагораживает прилегающий участок тротуара кто во что горазд. Плитка всевозможных размеров, узоров, степени износа на осколки. Разнообразие впечатляет, но не радует, поскольку между ними ступенька, а то и две, или уклончик градусов в 60, скромно зализанный раствором. Тротуар можно раскопать и бросить на месяц-два или закопать, присыпать гравием и бросить на годы. Авось не трамвай — пройдут-обойдут.

Оно, конечно, здорово строить масштабное, чтоб кому было, на чём въехать в память потомков на века, а нам было, чем уже сегодня гордиться. Но как-то гордиться мегапроектами не тянет при раздолбанных тротуарах с остатками советского асфальта. 
Может, оно везде так, по всему миру? Да нет. Где тротуар возле светофора выходит к пешеходному переходу, его уровень понижается. Специального профиля с плавным переходом уровня бордюрный камень укладывается, чтобы нам плавно пройти или проехать на коляске, на роликах-великах. И пешеходные переходы не упираются в ограждения. И у надземных переходов даже эскалаторы бывают. Но ведь это мелочи, правда? На этом в вечность не взлетишь. Это так рутинно и нудно, трудоёмко и неблагодарно. Это ж для этих, которых из Африки завезли. Они не решают глобальных вопросов. Они занимаются будничными бытовыми делами. Ходят в булочную, в молочную кухню, в детсад, в школу, поликлинику, за свет-газ заплатить. Да еще, вместо чтоб на пенсии культурно проводить досуг у телевизора, шатаются по городу пешком, ругаются, что деревья пилят, и вообще от них одни неприятности на дожитии.

Предлагаю:
1. Разработать стандарт городского тротуара в интересах прежде всего пешеходов, в том числе стариков, детей, женщин с детьми, инвалидов-колясочников.
2. Обсудить проект стандарта с гражданами в соцсетях, СМИ.
3. Пересмотреть существующие и разработать новые механизмы выделения (привлечения) средств на строительство, ремонт, переоборудование городских тротуаров.
4. Разбить на квадраты и заняться делом, чёрт меня побери.
Вот уж где люди спасибо скажут.

Была уже статья автора о тротуарах, реакции никакой… ЕС.

Сегодня в резиденции Оксарой двери для посетителей открыла художественная выставка «Сердце, вместившее Вселенную», посвященная 80-летию нашего Первого Президента. Вниманию посетителей представлены портреты, фотографии, раскрывающие многогранную жизнь Ислама Каримова, которую он всецело посвятил служению Родине.
Выставка продолжит работу до 2 апреля этого года.
Адрес: г. Ташкент, ул. Афросиёб, дом 1/1

Из коллекции Низами Ибраимова

Tashkent Retrospective

Ташкент, 1947-1950-е годы. Автолавка «Военная книга» на базе автомобиля ГАЗ-ММ. Попробуем определить, где этот дом сейчас в Ташкенте?

Источник: pastvu.com/p/712333

Evgeniy Smekhov: Дом типовой. Один такой на самом деле стоит на ул. Т. Шевченко, другой есть на Ташсельмаше. Возможно, что и в авиагородке на том же Ташсельмаше подобный должен быть.

Азим

Алла Гажева:

Интересно, ещё в каких-то странах используют детский транспорт в подобных целях? Или наше ноу-хау?
Хмм… возможно, мамочки в этих колясках самих продавцов когда-то выгуливали.

Чиназ. В колясках рыба, да

Где-то по дороге в Назарбек

В районе Чиланзарского торгового

Чорсу

Олег Седов‎

Alexander Volkov: А я ходил в изо кружок во время войны, а ещё дневной пионер лагерь. И на самую первую елку, это было волшебное представление. И пережил первую любовь в Снегурочку. До сих пор помню её образ.

Слава Ульянов: Ходил в Фотокружок он находился в подвале до сих пор помню девочку Лию

Евгений Чистов: Великий Князь Николай Константинович умер 27 января 1918 года. Во дворец кого-то вселили. Александру Искандеру пришлось жить во флигеле управляющего (надо прочитать в Небесном походе) до восстания Осипова…. 1918-1936 года — Музей искусств, 1936-1980 года- Республиканский Дворец пионеров, 1980- начало 1990-х годов Музей антиквариата и ювелирного искусства Узбекистана. Затем капитальная реставрация и передан МИД.

Громобой Худояров:

Как-то за ахматовскою тенью в Ташкенте и жизнью в нем в эвакуации сына Цветаевой — Георгия Эфрона — подзабыли, что в Ташкенте в 1941-1942 гг. был также в эвакуации сын Пастернака Евгений (1923-2012). В июне 1941 г. в Москве Е. Б. Пастернак окончил среднюю школу, после начала войны в августе 1941 г. прибыл в Ташкент в эвакуацию с матерью — художницей Е. Лурье.

В Ташкенте Е.Б.Пастернак поступил на физмат САГУ, где проучился один курс. В дальнейшем был призван в армию. Участник Великой Отечественной войны.

В 1946 г. окончил Академию бронетанковых и механизированных войск по специальности инженер-механик по электрооборудованию и системам автоматического управления. Г.С.Эфрон (1925-1944) окончил школу в Ташкенте, но затем вернулся в Москву и поступил в Литературный институт, откуда с первого курса был призван на фронт в 1944 г. и вскоре погиб. После начала войны в Ташкент также была эвакуирована дочь Есенина — Т.С.Есенина (1918-1992) с семьей, где она и осталась жить. Г.С.Эфрон погиб в августе 1944 г. В октябре 1944 г. Туруханский военкомат призвал в армию сына Ахматовой и Гумилева — Л.Н.Гумилева (1912-1992). Л.Н.Гумилев больше был связан, конечно, с Таджикистаном, владел таджикским языком и участвовал в Таджикской комплексной экспедиции 1932 г.

Tashkent Retrospective

Открытка изд. Т-ва. Контрагентъ печати въ Москве, 1910.

Открытка известна, но обратите внимание какой качественный скан. ЕС.

Фотографии Евгения Панова, 28 января 2018 года

Рустам Шагаев

Одна из самых ярких, просвещенных и загадочных личностей прошлого столетия — Файзулла Ходжаев был сыном известного бухарского миллионера. Он истратил все своё состояние на свержение Бухарского эмирата.

Его отец Убайдулла-Ходжа занимался торговлей каракуля и входил в число самых богатых людей города. Ходили слухи, что богаче его в тот период мог быть только эмир Алимхан.

Когда в 1920 году после падения престола Алимхана Файзуллу Ходжаева назначили председателем Совета народных назиров (комиссаров — по нынешнему — премьер-министром) Бухарской народной республики, ему было всего 24 года.

В 28 лет он возглавил кабинет министров вновь созданной республики Узбекистан. Ушел из жизни он также печально молодым – в 1938 году сталинский режим обвинил его вместе с Николаем Бухариным и Алексеем Рыковым в троцкистском заговоре с целью свержения советского строя и приговорил к смертной казни. В тот год ему исполнилось 42 года.

Реабилитировали Файзуллу Ходжаева в 1965 году.

Отец стремился дать любимому сыну самое лучшее светское воспитание, и отправил Файзуллу учиться в Европу.

Автор этих строк хорошо помнит, как в 80-е годы в Фотохронике УзТАГ работал выпускающим Игорь Алимов. Его отец Камильджан одно время работал главным редактором газеты «Правда Востока», в молодости дружил с Файзуллой Ходжаевым.

Однажды Игорь Камильджанович поведал мне, как его отец вспоминал, о том, как в годы учебы Файзулла продал одну запонку с бриллиантами и на эти деньги они вдвоём безмятежно жили полгода.

Почти сразу после приезда домой, в Бухару, в 1913 году Файзулла Ходжаев примкнул к джадидам. В 1916—1920 годах он был одним из лидеров младобухарской партии, выступившей против антигуманной деятельности эмира Бухары.

Ф.Ходжаев и его ближайший друг и соратник — писатель А.Фитрат организовали демонстрацию с требованием принятия конституции и проведения реформ, направленных на улучшение жизни народа Бухарского эмирата. Демонстрация была разогнана, а младобухарцы вынуждены были скрываться.

В Бухаре до сих пор почитают память Файзуллы Ходжаева. Об этом свидетельствует и то, что дом, принадлежащий его семье, стал музеем его имени. Он расположен в знаменитом старинном квартале Бухары Гозиён. Здесь исконно проживали представители дворцовой знати, ювелиры, богатые купцы и торговцы.

В этом квартале в конце 80-х годов XIX века и построил несколько домов Убайдулла-Ходжа. При постройке дома участвовали самые известные бухарские зодчие, которые превратили дом в восхитительный образец жилой архитектуры Бухары.

Дом-музей Файзуллы Ходжаева отличается тем, что внутреннее убранство комнат поражает своей роскошью и изысканностью. Все комнаты искусно украшены элементами резьбы по дереву и ганчу.

Как и во всех богатых домах Бухары, в доме Файзуллы Ходжаева есть внутренний и внешний двор. Внутренний двор (дарун) в мусульманских странах был исконно женской частью дома, а внешний двор – мужской. Так же в доме имеются конюшни, сады и другие хозяйственные постройки.

Что интересно: под домом находится сеть подземных туннелей, чьё предназначение до сих пор не известно. Возможно, они были построены Убайдуллой Ходжаевым, что бы в случае опасности можно было скрыться от ханского гнева, а возможно они имеют более древнюю историю, и уже были на этом месте до постройки дома.

Сегодня дом-музей Файзуллы Ходжаева открыт для посещения. Здесь представлены различные коллекции посуды, восточной мебели, женской одежды и других атрибутов жизни бухарцев XIX века. Так же посетители музея могут ознакомиться с редкими фотографиями Файзуллы Ходжаева, увидеть его рабочий кабинет, документы, награды и другие личные вещи одного из самых ярких людей нашей страны.

Р.ШАГАЕВ,
фото автора

Источник.