Олег Ким

Дворец швейников, ещё когда стояли два вождя.

Тот самый неловкий момент, когда один показывает куда идти подальше, другой показал, куда приходить…

Опубликовал Рахимов Баходыр‎

Сергей Абашин

Кажется, события столетней давности в Средней Азии интересуют только меня. Тем не менее, я продолжу своё юбилейное путешствие в прошлое.

6 марта 1920 года, ровно 100 лет тому назад, произошёл важный, как казалось, перелом во внутренней политике Туркестанской республики. В этот день в городе Фергана (тогда уже, кажется, переименованный из Скобелева), центре Ферганской области, было подписано мирное соглашение между начальником 2-й Туркестанской дивизии Верёвкиным-Рахальским, командующим всеми советскими войсками в области/долине, и командующим повстанческой («басмаческой») мусульманской армии Мухаммадом-Амин-беком (Мадаминбеком).

В нём Мадаминбек признавал советскую власть и обязался быть её «верным слугой», но при условии, что в республике восстанавливается действие шариата, что повстанческая армия, войдя в состав Красной армии, дислоцируется целиком в Намангане и не может быть отправлено воевать за пределы Ферганской долины и что русские, которые были среди повстанцев, получают амнистию. Этому событию предшествовали сложные переговоры, со взаимными обвинениями и явным взаимным недоверием, которые всё-таки закончились этим договором.

Заключение последнего было предопределено двумя обстоятельствами. Первое: военные успехи большевиков осенью-зимой 19-20 года, которые разрушили ту военно-политическую конструкцию «Ферганского правительства» (связанного с Колчаком), которую Мадаминбек, казалось, успешно создал летом 19 года из мусульманских отрядов, русских (в широком смысле) колонистов и русских антисоветских военных сил. Потерпев ряд поражений, Мадаминбек решил искать возможность сохранить свою власть и свои военные силы внутри советского режима. Второе обстоятельство: смена власти и политики в Ташкенте, где усилиями центра местные колонисты были отодвинуты от управления, им на смену пришли посланцы Москвы, которые в свою очередь привлекли на высшие должности республики мусульман.

Весь предыдущий этап советской власти был объявлен неправильным, полным ошибок, которые вызвали сопротивление и войну, а раз так, то теперь можно было ошибки исправить, привлечь к советскому строительству мусульманское большинство и… прекратить войну с «басмачами». Казалось, что эти планы успешно воплощаются в жизнь, вслед за Мадаминбеком о признании советской власти заявили многие другие курбаши, проводились совместные пиршества и парады, которые символизировали новую ситуацию.

Однако эйфория продолжалась недолго. Большевики продолжали подозревать Мадаминбека в возможном предательстве/бунте и нежелании полностью подчиниться, советские кабинеты была завалены паническими письмами на этот счёт. Мадаминбек же и его окружение полагали, что они не получили достаточной власти и гарантий безопасности, на которые они рассчитывали. Но главным фактором, видимо, стала новая конфигурация власти в Туркестане после прибытия туда, прямо накануне заключения мирного договора, энергичного и амбициозного командующего Туркестанским фронтом Фрунзе, который, напомню, был и колонистом по происхождению и посланцем Москвы по статусу. Приняв соглашение с Мадаминбеком и даже встретившись с ним во время своей поездки в Фергану, Фрунзе всё же считал, судя по всему, такие компромиссы не самой удачной тактикой в ситуации, когда военный перевес был на стороне большевиков, и он не очень поддерживал идею передачи всех рычагов управления мусульманам.

В результате действие соглашения продлилось всего два месяца с хвостиком. Завершилось оно убийством Мадаминбека в мае, совершённым, как считается, курбаши Шер-Мухаммад-беком (Куршермат) и Хол-Ходжой, которые отказались переходить на сторону советской власти и которые возглавили сопротивление. По слухам, убийство организовала на самом деле большевистская сторона, скорее всего это не так, но это убийство точно развязало руки Фрунзе и позволило ему перейти к новым масштабным и безжалостным военным действиям против повстанческого движения.

Сайёра Ходжаева:

Академик Хадича Сулаймановна Сулайманова родилась в 1913 году в Андижане. В 1935 году окончила правовой факультет Ташкентского института советского строительства и права им. Джахон Абидовой. В 1935—1938 годах — народный судья, член Верховного Суда УзССР.
В сентябре 1938 года Хадича поступает в аспирантуру Московского юридического института на кафедру советского уголовного права, а 20 июля 1945 года, защитив диссертацию на тему: «Уголовное законодательство Узбекской ССР в период военной интервенции и гражданской войны», становится первой женщиной-узбечкой, получившей учёную степень в области юриспруденции.

С сентября 1945 года Х. С. Сулайманова — доцент, заведующая кафедрой уголовного права Ташкентского юридического института.
В 1948—1950 годах Хадича Сулаймановна — докторант Института права Академии наук СССР. В декабре 1950 года она защищает докторскую диссертацию на тему: «Возникновение и развитие советского уголовного права в Узбекистане», а в 1952 году получает звание профессора.
В сентябре 1954 года назначена ректором Ташкентского юридического института, а в декабре того же года Хадиче Сулаймановой присвоено звание «Заслуженного деятеля науки Узбекской ССР». В 1955 году после реорганизации Ташкентского юридического института в юридический факультет Среднеазиатского государственного университета (САГУ) она продолжает работу в качестве декана, оставаясь одновременно заведующей кафедрой уголовного права. В 1956 году Хадича Сулаймановна Сулайманова избрана действительным членом Академии наук.
В 1956—1958 годах академик Сулайманова министр юстиции УзССР, в 1959—1964 годах — председатель юридической комиссии при Совете Министров УзССР, депутат Верховного Совета УзССР; с 1964 года — председатель Верховного Суда УзССР.
Академик Х. С. Сулайманова участвовала в разработке многих законодательных актов, особо следует отметить подготовку нового «Положения об адвокатуре Узбекской ССР» (1961). В период пребывания на посту министра юстиции и председателя юридической комиссии Хадича внесла свой вклад в разработку и принятие нового закона о судоустройстве, уголовного, уголовно-процессуального, гражданского и гражданско-процессуального кодексов УзССР.
Академику Сулаймановой принадлежит инициатива создания Научно — исследовательского института судебной экспертизы на базе Ташкентской научно — исследовательской криминалистической лаборатории при Министерстве юстиции (1958).

Криминальная история конца XIX века

Увы, не было своего Шекспира в благословенной Бухаре, чтобы живописать дворцовые интриги, перевороты, таинственные убийства и казни, проиcходившие в этом государстве на всём протяжении его существования.

История, о которой пойдёт речь в этом повествовании, произошла весной 1888 года.

Во второй половине XIX века в Бухарском эмирате господствующее положение занимала родственная партия сановников персидского происхождения, состоящая из кушбеги (визирь, высший сановник) Муллы-Мехмет-Бия, его сына – диван-беги (первый министр) и главного зякетчи (министр финансов), — Мухамеда-Шарифа, и внука – Чарджуйского бека Астанкул-инака (полковника). Эта весьма влиятельная партия пользовалась безграничным доверием у молодого эмира Сеид-Абдул-Ахат-хана, который испытывал к её главе особую благодарность за верное служение бухарским правителям мангытской династии. В 1820 году, ещё мальчиком, Мулла-Мехмет-Бий был угнан туркменами из персидского селения Караи, близ Мешхеда и отвезён на бухарский невольничий рынок. Здесь он был куплен за несколько червонцев первым министром Бухары Хакимом-кушбеги. Этот человек, ярко олицетворяющий собой вероломный, коварный тип феодального царедворца сыграл настолько значительную роль в истории эмирата, что следует рассказать о нём несколько подробней. Хаким-кушбеги своей карьерой и благосостоянием был обязан эмиру Хайдар-хану. В благодарность за это, он травит ядом своего благодетеля и пытается посадить на освободившийся трон Насруллу-хана, второго сына покойного эмира. Интрига не удалась – эмиром становится, как и положено, старший сын Хуссейн.

Через несколько месяцев от яда, который ему подсыпал неутомимый кушбеги, умирает и он, перед смертью назначивший своим преемником младшего брата Умар-хана. Хаким даёт клятву верности последнему, но вскоре предаёт и его, посодействовав воцарению на бухарском троне Насрулле Багадур-хану. Через десять лет эмир сполна расплатится с Хакимом-кушбеги, конфисковав всё его богатство, а самого бросив в тюрьму, где того тихо прирежут в 1840 году. А мальчик-перс, который к тому времени превратился уже во взрослого мужчину, перешёл к новому хозяину — наследнику трона Сеид-Музаффар-Эддину. Вскоре тот обращает внимание на выдающиеся способности Мехмед-бия и став, после смерти отца, правителем Бухары, последовательно назначает талантливого слугу миршабом (полицейским чиновником), мирабом (управляющим ирригацией) и серкердом (батальонным командиром). Как военачальник Мехмед-бий участвовал в сражениях с русскими войсками в Джизаке, Самарканде и Зерабулаке. После подписания мирного договора с Россией он был назначен беком Шахризябса – бекства возвращённого Бухаре генералом Абрамовым. Как правитель области Мехмед-бий зарекомендовал себя деятельным и энергичным администратором и в 1870 году занял пост первого министра. Преданно служа на протяжении почти 20 лет двум эмирам, он снискал их абсолютное доверие. Любил его и простой народ, в отличии от придворных чиновников, считавших его чужаком. Состарившись он отходит от дел, а место первого министра переходит к его сыну.

Мухамед-Шариф-диван-беги, также зарекомендовал себя как талантливый чиновник и преданный слуга. Между прочим, эмир Сеид-Абдул-Ахат-хан, своему царствованию во многом был обязан именно Мухамед-Шарифу. Когда скончался Музафар-хан, Мухамед Шариф, запер в комнате, где лежал покойник, всех слуг, которые об этом знали и послал двух верных людей к наследнику в Кермине, — где правил наследник бухарского трона, — прося того немедленно приехать в Бухару и во избежание случайностей, провозгласить себя эмиром. Получив это известие Сеид-Абдул-Ахат без промедления отправился в путь, сопровождаемый несколькими джигитами. По дороге он встретил генерала М. Н. Анненкова, который в то время строил железную дорогу из Ашхабада в Самарканд и уговорил русского генерала поехать с ним в Бухару. Анненков согласился, и наследник въехал в Бухару, как бы под покровительством русских властей. Собрав в Бухаре всех почётных жителей и духовенство Сеид-Абдул-Ахат объявил себя эмиром. Всё прошло таким образом без волнений и неизбежных в таких случаях на Востоке семейных распрях. Случилось это 4-го ноября 1885 года. После этого Мухамед-Шариф стал ближайшим советником молодого эмира-реформатора и занял пост, ушедшего на покой отца.

Ну, и, наконец, младшим представителем этой выдающейся династии являлся сын Мухамед-Шарифа, чарджуйский правитель Астанакул – парваначи. Красивый, умный молодой бек пограничного с русскими владениями Чарджуйского округа оказал значительные услуги русскому правительству при постройке Закаспийской железной дороги, за что был награждён орденом св. Анны 2-й степени.

Таковы были обстоятельства, сложившиеся к 1888 году, — году, когда случилась эта трагическая история.

В то время жил в Бухаре некий Гаиб-Назар, афганец по происхождению. Когда-то при правлении эмира Музаффара, он занимал должность сборщика податей в Кермине, где правил сын эмира Абдул-Ахат. Вскоре после смерти Музаффара, новый эмир уволил Гаиб-Назара за банальное воровство – тот присваивал себе часть налогов. Подозревая в своём отлучении от должности Мухамед-Шарифа, проворовавшийся чиновник затаил на того смертельную обиду. Поселившись в своём доме в Бухаре он только и думал о том, как бы отомстить своему обидчику.

Весной 1888 года эмир Абдул-Ахат, отправился в поездку по своим владениям. В городе Шахризябсе, брат Гаиб-Назара, Хаид-караул-беги, служивший в бухарском войске, поднёс эмиру донос на Мухамед-Шарифа и ещё некоторых сановников. Донос на верного слугу правителя Бухары произвёл прямо противоположный эффект. Эмир, догадываясь о его подоплеке, приказал арестовать Гаиб-Назара и конфисковать всё его имущество. Причём, исполнение приказа он возложил на первого министра.

Ранним утром 21-го марта 1888 года, Мухамед-Шариф, в сопровождении двух стражников, прибыл в дом Гаиб-Назара. Войдя в помещение, он передал хозяину дома фирман об аресте и конфискации, попытавшись при этом как-то утешить арестованного, пообещав за него похлопать перед эмиром. Молча выслушав всё это Гаиб-Назар сказал, что в женской половине, куда посторонним вход воспрещён, находятся ценные вещи, которые он сейчас вынесет для описи. Оттуда он вернулся с револьвером в руках, и с криком “шиитская собака, предатель”, два раза выстрелил в Мухамед-Шерифа. Смертельно раненый министр, тем не менее, бросился на Гаиб-Назара, попытавшись отобрать у него оружие. Завязалась борьба. Стражники, опомнившись схватили и связали преступника. Умирающего Мухамед-Шарифа положили на арбу и отвезли домой. Генерал Анненков, который в это время находился в Бухаре по делам, связанным со строительством дороги, узнав о происшествии немедленно прислал раненому доктора Гейфельдера. Однако раны были смертельные и несмотря на все усилия русского врача, Мухамед-Шариф скончался.

Смерть этого выдающегося человека болью отозвалась не только в сердцах эмира и его подданных, но чрезвычайно огорчила туркестанские власти. Россия в лице покойного потеряла искреннего и верного друга. Узнав о кончине своего диван-беги, эмир написал безутешному отцу Мехмед-бию сочувственное письмо в котором отметил, что никогда не смотрел на своего первого министра как на слугу, а только как на старшего брата и что теперь сделает всё, чтобы заменить ему сына.

Убитый горем отец, ненадолго пережил эту трагедию, 10 ноября 1889 года он скончался на 81-м году жизни. Сын, погибшего от руки убийцы первого министра, занял пост своего отца. Что касается убийцы, судьба его была ужасна. Эмир мог отрубить преступнику голову, мог сбросить с минарета, как это не раз делали его отец и дед, но он, очевидно, не хотел омрачать своего правления кровавым приговором и поступил в соответствии с мусульманским правом – отдал убийцу родственникам убитого. Результат получился ещё более ужасающим. Несчастного привязали к хвосту лошади (согласно другим источникам это был осёл) и при огромном стечении толпы протащили по улицам, площадям и базарам Бухары. Затем ему раздробили кисти рук и ступни ног и ещё живого бросили за городские ворота в месте, где сбрасывали нечистоты, на съедение бродячим собакам.

Так закончилась эта история, достойная шекспировского пера.

На заставке: Каршинские ворота Бухары. Старинная открытка

В. ФЕТИСОВ

Отсюда.

Tatyana Vavilova:
Из книги Добросмыслова «Ташкент в прошлом и настоящем»:
«В 1868 году, с прибытием в край Константина Петровича фон-Кауфмана, в Ташкенте было открыто первое лечебное заведение – ташкентский военный лазарет, преобразованный в 1870 году в ташкентский военный госпиталь второго класса на 415 кроватей (Госпитальная улица, около железнодорожного вокзала- существует до сих пор).

В 1896 году при нем открыто психиатрическое отделение на 50 человек, причем общее число кроватей оставалось прежним. 25 марта 1906 года при госпитале открыта пастеровская станция для прививок лицам, укушенным больными бешенством животными. Станция получала пособие из земских сумм в размере 1500 рублей в год, но в действительности расходовала от 600 до 900 рублей в год. Госпиталь, кроме того, получал из тех же сумм 440 рублей в год на двух переводчиков.

Долгое время госпиталь обслуживал все население русского Ташкента, пока город был невелик, но дела за то время были уничтожены, и цифровые данные о числе лиц невоенного ведомства, пользовавшихся услугами госпиталя, погибли навсегда. Только в одном из журналов городской думы за 1894 год удалось найти, что число гражданских больных в госпитале достигало 600-700 в год, из которых 30% были граждане Ташкента.
В начале 20 века люди невоенного сословия попадали в госпиталь редко, за исключением психиатрического отделения, где лиц гражданского ведомства бывало до 60%; глазных больных, которых туда направляло попечительство о слепых; и больных венерическими заболеваниями, иногда попадавших в госпиталь, так как город для них не имел даже самых скромных размеров лечебного заведения. На пастеровской станции со времени ее открытия по 1 августа 1910 года прививки были произведены 2375 лицам, из них 75% — не военного сословия. Врачей при госпитале было 9 (главный врач, врач-заведующий психиатрическим отделением, 2 старших ординатора и 5 младших ординаторов).
1 января 1883 года генералом М. Г. Черняевым была упразднена химическая лаборатория, обслуживавшая весь край в самых разнообразных отношениях, а вместо нее была открыта по настоянию окружного военно-медицинского инспектора И. П. Суворова 19 января того же года маленькая лаборатория при военном госпитале для судебно-медицинских исследований, которая с течением времени выросла и также служила местом, где производились, между прочим, разные химические анализы для нужд города и его обывателей.
С открытием в 1907 году химико-бактериологического кабинета при городской аптеки, госпитальная химическая лаборатория имела отношение к городу только в случаях судебно-медицинских. 19 ноября 1883 года М. Г. Черняев разрешил производить и другие работы, кроме судебно-медицинских исследований.»

Здание ташкентского военного госпиталя в наше время

От прежней громадной территории госпиталя остался только небольшой участок с кирпичным административным зданием. В нашем архиве хранится документ о покупке земель для строительства госпиталя:
27 апреля 1868 года Военный Губернатор Сыр-Дарьинской
области докладывал Господину Туркестанскому Генерал Губернатору, что для постройки Ташкентского военного лазарета необходимо выкупить у местных жителей сады, находящиеся на Саларе, за Саперными казармами и создать для этого оценочную комиссию.
Начальник города Ташкента Статский Советник Россицкий представил акт оценочной комиссии от 21 апреля того же года.
Оценочная комиссия состояла из председателя –
помощника начальника города штабс — капитана Эгерта, городского аксакала, шести человек понятых и самих хозяев садов.
Так кто же они, люди, которым принадлежала земля по арыку Салар? Живут ли сейчас в Ташкенте их потомки, известна ли им история продажи садов под строительство военного госпиталя? Не знаю, как другие, но я испытываю полный восторг, когда нахожу хоть самую незначительную информацию о своих родных. Словно получила от них привет из далекого прошлого. Для таких же искателей привожу имена продавцов в надежде, что кто-нибудь узнает в них своих предков.
Все сады были оценены в 2067 рублей. Из этой суммы получили:
1. 200 тилль или 760 рублей — Мирбаба Мулла Тшканов за сад площадью в 20 танапов и за произрастающие по его краям 100 разных деревьев. Урожай ячменя, который посеял хозяин, он сам снял и продал в свою пользу.
2. 160 тилль или 608 рублей – Азмамет Астенджелап за сад имеющий до 8 поземельных танапов и за 300 разных пород деревьев и виноградники на 3,5 танапах.
3. 50 тилль или 190 рублей – наследники Ташмамета. Их сад был площадью в 3 поземельных танапа и в нем росли 50 деревьев разных пород и виноградники.
4. 55 тилль или 209 рублей – Ибраим Косымов и Ирали Ширбек, причем Ибраим получил 40 тилль, а Ширбек 15 тилль, но ему отдали бревна от разобранной сакли. Их сад имел площадь более 2 танапов и в нем росли 50 деревьев.
5. И, наконец, 300 рублей получил Мир-Сали-Хан Таупахан, имевший сад в 3 танапа и до 100 деревьев «с тем, чтобы засеянную на земле огородную овощь» снять в свою пользу.

Здание первого ташкентского военного госпиталя.

А.Д. Греков в лаборатории Ташкентского военного госпиталя, 1915 год.

Здание Бак. института.

Первым руководителем был Алексей Дмитриевич Греков. Институт в разное время менял названия. Но располагался в здании Пастеровской станции, которая была создана при госпитале и видна на старинной открытке напротив здания самого госпиталя.
После революции военному врачу госпиталя, терапевту-инфекционисту и эпидемиологу с большим стажем, известному своими организаторскими способностями и умением подготовить себе квалифицированных помощников, Алексею Дмитриевичу Грекову поручили создать Санитарно-бактериологическую краевую лабораторию. В нее вошли лаборатория военного госпиталя, Пастеровская станция и судебно-химический отдел госпиталя. Лаборатории выделили помещение на Старо-Госпитальной улице (Кафанова 93), напротив госпиталя.
Алексея Дмитриевича Грекова назначили заведовать лабораторией. Тут же, на территории лаборатории, Алексей Дмитриевич поселился вместе с семьей, считая это даже удобным. Работать приходилось почти круглосуточно, сотрудников не хватало, начинали всего 7 человек. Среди них был заведующий Пастеровской станцией Димитрий Викторович Саблин и магистр ветеринарии Сергей Евгеньевич Дмитриев. С Дмитриевым Грекову удалось приготовить противооспенную вакцину, что было очень кстати, — черная оспа оставалась распространенным заболеванием в Туркестане. Подготовив лабораторию как базу, профессор А.Д. Греков организовал Санитарно-бактериологический институт Наркомздрава Узбекистана и стал его первым директором.
Часть территории института отошло храму, во дворе были одноэтажные здания различных отделов и лабораторий. В институте долгие годы до войны и после, вплоть до его закрытия, работала моя тётя. Я иногда приходила к ней. Помню, меня вакцинировали против туберкулеза здесь, первой вакциной, еще не внутрикожной, а внутрь давали, per os.
В 1937 году институт переименовали в Институт эпидемиологии и микробиологии имени 10-летия Советской власти — ИЭМ, а позже в Институт эпидемиологии и микробиологии Узб.ССР — ИнЭМ. Директором института до 1942 года оставался А.Д. Греков. Переименованный в 1950 году в Научно- исследовательский институт Вакцин и Сывороток Министерства Здравоохранения СССР, ИнЭМ разделился на научный и произвдственный отделы. Производственное предприятие «БИОФАРМ» переехало на Тимирязевскую улицу, где находится поныне, научная часть осталась на Старо-Госпитальной.

Сейчас задание Бак. института выглядит так.

В основном сохранилось, но вместо главного входа с козырьком сделали окно. Нет контроля за сохранением первичного облика старинных зданий. Здание Пастеровской станции было построено намного позже госпиталя, в 1906 году. Но стиль выдержан, чтобы получился ансамбль. Напротив такой же вход с козырьком, какой был раньше и здесь. Но сейчас никому не надо ни стилей, ни ансамблей. Хватают участки, рвут из-под ног и домов, лишь бы барыши в карман. Никогда я этого не пойму.

Домиан Барма: Не в одном окне дело. Когда только попы приняли это здание после судмедэкспертизы, они навесили на него новый фасад. То, что Вы видите на этом фото — это совершенно новый фасад, которому лет 20. Оригинальное здание скрыто за этим фасадом в полкирпича. Когда я фоткал перед отъездом ташкентские здания, я это здание не фоткал — зачем мне некрасивый новодел? А вот полуклинику напротив — конечно сфоткал.

Старый корпус психиатрического отделения военного госпиталя.

После революции на базе этого отделения была создана первая в Ташкенте психиатрическая клиника и кафедра медицинского института.

Здание Бак института 2 января 2009 года. Фото Домиан Барма.

Есть ещё статья Татьяны Вавиловой К истории ташкентского военного госпиталя и церкви при нем.

Лола Сайфи:

Мы бегаем, суетимся, покупаем, продаём, боимся, страдаем, любим, ждем, надеемся, радуемся и грустим.
Все суета сует.

А оно просто зацвело в положенное ему время, как бывает каждый год.
И это так прекрасно! Согласитесь?

Фото опубликовал Олег Ким

Колхоз “Политотдел”. В гостях у политотдельцев Олимпийская чемпионка по спортивной гимнастике Нелли Ким.

На последнем этапе советской истории понятия «колхоз», «колхозник» ассоциировались в нашем сознании с отсталостью, провинциализмом. И такая ассоциация в какой-то мере отражала реальное положение дел в советском сельском хозяйстве.

Имея гигантские земельные и трудовые ресурсы, достаточно мощный материально-технический потенциал, колхозы и совхозы бывшего СССР, тем не менее, оказались не в состоянии решить главную задачу: обеспечить страну продовольствием. В нашей памяти еще свежи картины длиннющих очередей, которые были обычны в 70-80-х годах прошлого столетия. Не хватало мяса, сахара, муки, других продуктов, хорошей одежды, обуви.

Руководство страны, понимая это, сначала пыталось решить продоволь­ственную проблему экстенсивным путем, то есть расширением посевных площадей. В памяти старших поколений хорошо сохранилась целинная эпо­пея пятидесятых годов, когда пустынные степи Казахстана были превращены в гигантское пшеничное поле. Целина осваивалась без учета водных ресурсов и экологических последствий. Средняя урожайность на этом поле составляла порядка 10-15 центнеров.

Именно тогда появилась идея оросить казахские и узбекские степи вода­ми сибирских рек. Идея была весьма смелой и поистине грандиозной. Однако, как мы знаем, ее реализация так и не была начата. Защитники окружающей среды, а вместе с ними и многие политические деятели выступили решительно против нее. А с распадом СССР о ней вспоминают лишь как об одной из утопий тоталитарного режима.

Ценовая политика государства сделала сельхозпроизводство малорента­бельным, а то и вовсе убыточным. Яркий пример тому – хлопководческие хо­зяйства, которые составляли основу сельского, да и всего народного хозяйства Узбекистана.

Волюнтаристская экономическая политика, проводившаяся государством во всех отраслях народного хозяйства, привела в 80-х годах прошлого столетия не просто к экономическому кризису, а к кризису всей системы, из которого Советский Союз уже не смог выбраться. Реформы, известные под названием

Перестройка, лишь ускорили кризисные процессы, которые, в конечном счете, вызвали развал страны.

Конечно же, распад СССР был обусловлен и рядом других причин, в том числе национальных и политических, однако главным фактором была эконо­мическая несостоятельность государства.

Лишь немногие хозяйства даже в условиях волюнтаристской экономики смогли успешно развивать свою деятельность. В их число, безусловно, вхо­дила группа колхозов, созданных корейскими переселенцами в пойме реки Чирчик.

Корейские колхозы Узбекистана – один из наиболее поразительных фено­менов в истории бывшего СССР Они были созданы корейскими переселенцами осенью 1937 года. Причем этим хозяйствам были выделены далеко не лучшие земли. Камышовые заросли, болота, бросовые земли – вот такой престала пе­ред переселенцами земля, которая должна была прокормить их и их семьи. При этом нужно учесть, что переселенцы, на которых был навешен ярлык «неблагонадежных», были ограничены в свободе передвижений, их не брали в армию, были ущемлены во многих других правах

Не имея порой ни техники, ни других материальных ресурсов, они за невиданно короткие сроки не просто освоили тугаи – заболоченные солон­чаковые земли, – но и стали лучшими не только в республике, но и во всем бывшем СССР.

И это были не единичные хозяйства. Люди старших поколений хорошо помнят, как гремели в пятидесятые-шестидесятые годы прошлого века колхозы «Полярная звезда», «Северный маяк», имени Микояна, Молотова, Димитрова, Свердлова, Энгельса, «Правда» и другие корейские хозяйства Ташкентской об­ласти. Были отдельные корейские хозяйства и в других областях Узбекистана, которые добивались столь же внушительных результатов. Это колхозы имени Сталина (позже он был переименован в «Коммунизм», а затем – в «Вазир») и «Гулистан» Хорезмской области, имени Карла Маркса Самаркандской, «Гигант» Наманганской областей и др.

Чем же объяснить взлет корейских колхозов?

Практически во всех публикациях, посвященных истории и современной жизни корейцев СНГ, говорится о самоотверженности и трудолюбии корейцев, их сметливости, образованности и других достоинствах и что именно эти ка­чества способствовали и способствуют их успешной жизнедеятельности. На­верное, в этих утверждениях есть какая-то доля истины. Но лишь доля!

В принципе такие качества можно приписать любому другому народу. Были, вероятно, другие, более глубинные причины, которые заставляли корей­цев работать больше и лучше других, стремиться стать более образованными и жизнеспособными. И причины эти следует искать в психологии корейцев бывшего СССР

Психология эта начала формироваться с тех пор, как корейцы во второй половине XIX века стали переселяться в российское Приморье. Уже тогда от­ношение властей, да и русских колонистов, было весьма неоднозначным – от благожелательно-равнодушного до полного неприятия «желтой опасности», если следовать терминологии некоторых чиновников того времени. И, чтобы выжить, адаптироваться в этой чужеродной, порой враждебной среде, чтобы «снискать» лояльное отношение к себе со стороны местных властей, русских колонистов, корейские переселенцы должны были работать больше и лучше других.

И они работали больше и лучше других. Этим и можно объяснить тот факт, что корейские села в Приморье еще в царские времена были обустроены лучше русских сел, а корейские поля были возделаны лучше русских. Об этом свидетельствуют донесения царских чиновников.

Этот синдром инородца преследовал корейцев и в последующие десяти­летия, в особенности до и после депортации 1937 года. Весь трагизм людей того поколения состоял в том, что они всецело приняли идеи Советской власти, сражались за нее на полях гражданской войны, первыми в Приморье стали создавать колхозы, которые функционировали весьма успешно.

Но, несмотря на это, сталинский режим депортировал все корейское на­селение из Приморья в Центральную Азию. «В целях пресечения японского шпионажа», как было сказано в постановлении ЦК ВКП (6) и Совета Народных Комиссаров СССР от 21 августа 1937 года.

«Работать и учиться больше и лучше других!».

Этот лозунг стал неписаным законом для корейских переселенцев и в Уз­бекистане. И этот лозунг они стали претворять в жизнь с первых дней жизни на чужбине, которая станет родиной для их детей и внуков. В ушах еще был слы­шен тревожный перестук колес поезда, а переселенцы уже вгрызались в тугаичирчикского левобережья, чтобы подготовить болота под урожай 1938 года. А старики, женщины, дети рыли землянки, в которых им предстояло пережить первую зиму на новой земле.

Потом была война, когда весь урожай приходилось отдавать фронту, а самим питаться корой деревьев, зерном курмака (сорного злака), отвером (рисовой шелухой), лебедой. Тем не менее, уже через несколько лет, корей­ские колхозы стали становиться на ноги. Об их успехах заговорили в газетах, по радио, на съездах и конференциях. Потом на корейские колхозы посыпался настоящий золотой звездопад. Начиная с 1948 года, когда среди Героев Труда появились первые корейские имена, и кончая 1957 годом, около 130 узбекис­танских корейцев были удостоены этой высшего в бывшем СССР звания. И в дальнейшем корейцы вносили и вносят заметный вклад в экономическое и культурное развитие Узбекистана.

Безусловно, их успешной адаптации на новой земле способствовало и ра­душие и гостеприимство местных жителей, которые, несмотря на собственные трудности, делились с переселенцами последним куском хлеба. Очень важно и то, что у корейцев и узбеков очень много общего и в образе жизни, и в безза­ветной любви к земле, и в отношениях в семье.

На пресс-конференции, посвященной итогам государственного визита Президента Республики Корея Но МуХена в Узбекистан (10-12 мая 2005 года) глава нашей республики Ислам Каримов и в шутку и всерьез заметил, что Ста­лин за время своего правления совершил один-единственный хороший пос­тупок: переселил корейцев из Приморья в Узбекистан. Тем самым Президент отметил вклад корейцев, который они внесли в развитие Узбекистана.

Второй причиной взлета корейских колхозов стало то, что именно в те годы из рядов переселенцев выдвинулась целая плеяда блистательных орга­низаторов сельхозпроизводства. И позже, в 60-х годах, эта плеяда пополнялась новыми, не менее блистательными руководителями.

Их имена хорошо были известны старшим поколениям. Хозяйства, возглав­ляемые ими, располагались в основном в трех районах Ташкентской области:

Верхнечирчикском (ныне Юкоричирчикском) – «Узбекистан» (Цой Август Романович), «Правда» (Цой Иван Антонович), «Политотдел» (ХванМанГым), «Ленинский путь» (Эм Терентий Васильевич), имени Свердлова (Ким Дмитрий Александрович);

Среднечирчикском (Уртачирчикском) – «Полярная звезда» (Ким Пен Хва), «Северный маяк» (Цой Сергей Григорьевич);

Нижнечирчикском – имени Димитрова (Шин Ден Дик), имени Буденного (с 1962 года – «Заря коммунизма» – Тин Чан Ен, имени Энгельса (Хан Вален­тин Андреевич).

Были замечательные организаторы сельхозпроизводства из числа корей­цев и в других регионах Узбекистана. Это Ню Гван Сен (имени Сталина Гурленс- кого района Хорезмской области), Николай Васильевич Ким (директор совхоза имени Аль-Хорезми Хорезмской области), Лим Мен Гык («Гигант» Задарьинского района Наманганской области) и др. Каждый из них был яркой, само­бытной личностью, но всех их объединяло одно – искреннее, бескорыстное служение людям, народу, который приютил их. Наверное, было и стремление доказать властям, в том числе и тем, кто принимал решение о депортации, свою лояльность к Советскому государству. И доказательства эти были весь­ма вескими. Достаточно сказать, что в «Полярной звезде» звания Героя Тру­да были удостоены 26 колхозников, колхозе имени Димитрова – 22, имени Свердлова – 20, имени Микояна -18, имени Буденного -16, «Правде» -12. Столь массового присвоения звания Героя Труда не знала история советского сельского хозяйства.

В 50-60 годах прошлого века между корейскими колхозами существова­ло негласное соревнование: какое хозяйство добьется большей урожайности кенафа или хлопка, у кого лучший дом культуры, чья футбольная команда сильнее. И это была здоровая конкуренция, которая во многом способствовала стремительному социально-экономическому развитию колхозов, росту благо­состояния сельских тружеников.

Еще более впечатляющими были достижения лубоводов, которые не просто освоили эту новую для корейцев культуру, но и за несколько лет смогли на порядок увеличить ее урожайность. В 20-30-е годы урожайность кенафа со­ставляла 10-15 центнеров с каждого гектара (такая же урожайность была и на родине кенафа – Индии). К началу 50-х корейские колхозы, которые по сущес­тву монополизировали производство кенафа, добивались 70-80-центнеровой урожайности, а вскоре и этот рубеж был превзойден в два-три раза – 200.

Благодаря этим поистине выдающимся достижениям многие корейские колхозы не только прочно встали на ноги, укрепили свое экономическое по­ложение, но и смогли резко повысить материальное благосостояние людей. Мощное развитие получили социальная сфера, культура, образование, спорт.

Колхозы «Политотдел», «Правда», «Ленинский путь», имени Свердлова Верхнечирчикского, «Полярная звезда», «Северный маяк» Среднечирчикско-го, имени Димитрова, «Заря коммунизма», «Новая жизнь» Нижнечирчикского районов Ташкентской области, «Коммунизм» (Гурленский район Хорезмской области), «Гигант» (Задарьинский район Наманганской области), ряд других корейских колхозов по своим доходам, уровню развития социальной инфра­структуры, материального благосостояния колхозников входили в число луч­ших сельхозпредприятий республики.

Валовой доход колхоза «Политотдел» (его председателем в 1953-84 годах был Хван Ман Гым), например, к середине 80-х годов составлял 17 млн. руб­лей, прибыль – 6 млн. рублей при посевной площади св. 4 тыс. га (без богары) и 3,5 тысячи членов колхоза. Рентабельность в лучшие годы здесь достигала до 30 процентов. Даже в животноводстве, которое в условиях Узбекистана, в те годы считалось нерентабельной отраслью, «Политотдел» получал прибыль.

В колхозе работало 195 специалистов с высшим и средним специальным образованием. Колхозный дворец культуры (вместимость 1200 чел.) по сво­ей оснащенности, функциональным возможностям не уступал аналогичным учреждениям областных центров. В колхозе было воспитано 45 мастеров по различным видам спорта. Колхозная футбольная команда выступала в классе «Б» чемпионата страны. Центральная усадьба превратилась в благоустроен­ный поселок со школами, больницей, двумя стадионами, дворцом культуры, универмагом, другими учреждениями.

Трудовые достижения корейских переселенцев по достоинству были отме­чены государством. Тысячи были награждены орденами и медалями. Свыше 130 из них были удостоены высокого звания Героя Труда (почти четверть всех Героев Труда в Узбекистане). А председатель колхоза “Полярная звезда” Ким Пен Хва был награжден золотой звездой Героя дважды. Решением руководства Узбекистана после смерти Ким Пен Хва в 1974 году его именем названы колхоз «Полярная звезда», а также улица в Ташкенте.

Источник: Фотоальбом к 70-летию проживания корейцев в Узбекистане “От Тумангана до Сырдарьи”, составитель Брутт Ким.

Отсюда.

Фото Ники Дмитриевой

Игорь Пинхасов:
ОДО, ЦДО, Дом офицеров — было много названий у этого исторического здания.
Сколько великолепных концертов и спектаклей, с участием известных артистов проходило в этом прекрасном зале.

Центральный ансамбль песни и танца Вооруженных сил, Ансамбль «Ялла», Народные артисты Узбекистана Мансур Ташматов, Насиба Абдуллаева и многие-многие другие своим талантом украшали этот небольшой, но очень уютный зал. В разное время здесь базировались театры, было много различных кружков для детей…
Это далеко не полный перечень всего того, что хранит в себе уникальное здание.

Сейчас здесь базируется Ташкентский Государственный Юридический университет. Жаль, что такой шикарный зал, где воздух пропитан музыкой, сейчас недоступен для широкой аудитории…

Телеграм-канал Ко дну:

Со вчерашнего дня в тестовой эксплуатации на 51 маршруте работает китайский электробус Yutong.

Электробусы этого производителя уже хорошо зарекомендовали себя в мире и эксплуатируются в том числе и в европейских странах. Одной зарядки хватает на полный день работы на маршруте, салон комфортабельный, и фактически является полноценным аналогом автобуса большой вместимости. Есть небольшие вопросы и недочеты, но в целом это качественный и хороший продукт.  Мы рекомендуем вам самим совершить поездку и оценить новинку на улицах города.

Р. Гилель Хаимов и Исраэль Плиштиев в петербургской Синагоге

В Петербурге побывал р. Гилель Хаимов — главный раввин Всемирного конгресса бухарских евреев в Израиле. Он приехал на два дня — повидаться с представителем бухарских евреев в Петербурге Исраэлем Плиштиевым. После этого ему предстояло отправиться в Москву на грандиозный шабатон, организованный президентом конгресса Леви Леваевым.

Мы попросили р. Хаимова рассказать о том, как живут бухарские евреи и легко ли приобщить их к соблюдению Торы.

— Кто они, бухарские евреи? Насколько изменился уклад их жизни в последние десятилетия?

В мире сегодня 250 000 бухарских евреев. Изначально они жили, как понятно, в Бухаре, Узбекистан. Но постепенно большинство покинуло СНГ: кто-то отправился в Израиль, кто-то — в Австралию, Германию, США.

Говорят они между собой на бухарском языке, это разновидность фарси. В Израиле, разумеется, все знают иврит, в других местах — говорят на бухарском и на языке той страны, где живут.

Бухарские евреи — скромные и стеснительные, с большим уважением относятся к другому человеку. Они охотно дают цдаку, жертвуют на синагогу, но не афишируют это и не любят ничего делать напоказ.

Община бухарских евреев всегда жила закрыто и сплоченно. Все знали всех, создавать семьи с людьми «со стороны» считалось большим бесчестием.

С массовым отъездом из Бухары ситуация изменилась. В Ганновере, где я только что побывал, есть небольшая бухарская община, 50 семей. И все живут за десятки километров друг от друга! Молодежь массово обучается в университетах, появилась угроза ассимиляции.

Изначально бухарские евреи — очень традиционное общество. В каждой общине обязательно есть синагога, а в ней — раввин. Однако «традиционный» не значит «ортодоксально соблюдающий»: это люди, которые обязательно придут в синагогу, будут зажигать субботние свечи — но при этом включат телевизор в шабат.

В том же Ганновере члены общины стараются быть на шабат в синагоге. Это то, что объединяет общину, позволяет людям быть вместе. Но живут все далеко. Поэтому возникла такая традиция: в субботу едут в синагогу на трамвае. Билет покупают заранее и булавкой пристегивают к одежде.

Если вы спросите у бухарского еврея: «Ты религиозный?», он ответит, немного смущаясь: «Еще не совсем».

Вот это «еще не совсем» — важный ключ к характеру бухарского еврея.

И вот для таких людей, которые «еще не совсем», и был создан в 2000 году Всемирный конгресс. Наша задача — приблизить этих людей к Торе, предотвратить ассимиляцию, объединить разбросанные по миру общины бухарских евреев.

— А Вы сами как оказались в Израиле и стали раввином?

— Я родился в Бухаре в 1967 году. Моя семья была такая же, как все: не совсем религиозная, но традиционная. Мама покрывала голову платком, только когда читала молитвы и благословения. В 1977 году мы совершили алию. Я учился в хабадской ешиве для бухарских евреев: «Ешиват а бухарим Кфар Хабад». В 13 лет я научился читать Свиток Торы как настоящий хазан. И тогда в моей семье решили, что нельзя отставать от сына, и тоже начали все соблюдать. Из дома исчез телевизор. Я с огромным уважением отношусь к хабаду, но сам хабадником не стал: я соблюдаю по нусаху «сфарадим».

— Каков статус раввина у бухарских евреев?

— Мы не воспринимаем раввина так, как ашкеназские евреи — своих Ребе. Раввин — не какой-то великий человек, не руководитель, а служитель. Раввина даже благословляют так: «Чтобы вы были живы и здоровы на службу народа». К раввину — в хорошем смысле — существует потребительское отношение: нужен шойхет — зовут рава, нужно отметить поминки отца, поставить хупу — зовут рава. Раввин в традиционной общине был мастером на все руки: он и шойхет, и моэль, и хазан, и сойфер, и хевра кадиша в одном лице. Эти знания и умения передавались от раввина общины к достойному, способному преемнику.

Я и сам умею делать шхиту и обрезание, вести молитву, писать свитки. Но сейчас времена другие, я освоил эти специальности в ешиве и колеле, сдал экзамены в рабануте и получил дипломы.

Раввина у нас называют «домло», или «мулла». Ничего удивительного, ведь Узбекистан — мусульманская страна. Это слово означает всего лишь «учитель». Снимая трубку, я часто могу услышать: «Мулла Гилель?».

— Как устроена деятельность Всемирного конгресса бухарских евреев?

Президент конгресса — предприниматель и меценат Лев Леваев. У него есть группа представителей во всем мире, они платят членские взносы. В Петербурге таким представителем является Исраэль Плиштиев. У конгресса два основных отдела: в Израиле, его возглавляет Йегуда Блой, и в США, его главой является рав Залман Звулунов.

В каждом отделе есть несколько комитетов, ведающих делами общин бухарских евреев во всем мире. Комитет габаев занимается синагогами, их строительством и ремонтом. Есть комитет, отвечающий за образование: он выплачивает стипендии молодым бухарским евреям, которые обучаются в университетах: для бухарских евреев излюбленные профессии — стоматолог, фармацевт, оптометрист, адвокат. Есть комитет, который помогает тем, кто занимается изданием книг и журналов. То есть, комитеты поддерживают все сферы деятельности, которыми занимаются бухарские евреи. И, конечно же, есть раввинат — его возглавляю я.

— Расскажите, пожалуйста, подробнее, о Вашей деятельности в качестве главы раввината.

У нас несколько направлений. Мы организуем курсы профессиональной подготовки для выпускников ешив, желающих стать моэлем, шойхетом, хазаном, сойфером. Проводим уроки и семинары Торы на бухарском, русском и английском языках. Еще у нас есть курсы лекторов: я лично обучаю раввинов общин искусству читать лекции и вести занятия для прихожан. Ведь недостаточно просто знать Тору, надо еще и уметь преподнести материал. Важно, чтобы лекция была короткой, интересной, вызывала у человека желание узнать еще. Возьмем, к примеру, небольшие выступления раввина перед общиной в шабат. Лекция между минхой и мааривом в пятницу вечером — это одно, а в субботу перед чтением Свитка — совсем другое. В пятницу вечером все устали, поэтому нужно говорить коротко, ясно, можно добавить небольшой анекдот. А утром все пришли со свежими силами, и можно дать основательный урок по недельной главе Торы.

Р. Гилель Хаимов дает урок Торы в Ганновере

— Наверное, «традиционного» бухарского еврея легче приобщить к Торе, чем совсем далекого от традиции русского еврея?

— Нет, совсем не так. Тем, кто были далеки от Торы и сами пришли к мысли, что существует Б-г, легче оставить старый образ жизни и мыслей и начать соблюдать. А «традиционный» еврей думает, что с ним и так все в порядке: «Я делаю кидуш, моя жена зажигает свечи, ну и что, что при этом мы смотрим телевизор в шабат?». Они живут так, как жили их родители, и искренне не понимают, почему им нужно что-то поменять в своей жизни.

Р. Гилель Хаимов дает браху — благословение двум молодым бухарским евреям. Их сложенные ковшичком ладони означают, что они «берут» благословение, как будто бы это был осязаемый предмет.

Тема, которая зацепит бухарского еврея, — это воспитание детей и «шлом байт», мир в семье. Почему важно соблюдать шабат? Потому, что семья должна собираться вместе, так, чтобы дети и взрослые не сидели в телефоне, а общались. Нужен наглядный «человеческий» урок. Философские проблемы менее актуальны: все бухарские евреи и так знают, что Б-г существует и Он создал мир. Моя задача — сделать так, чтобы они еще и начали соблюдать законы Торы.

Беседовала Анна Бродоцкая.

Отсюда.

Ташкентская махалля «Чашма» остается закрытой для любопытствующих чужаков

В Ташкенте, как и во всех крупных городах Узбекистана, да и всей Центральной Азии, цыгане-люли не редкость. Чаще всего их можно увидеть на оживленных улицах, где они целыми семьями попрошайничают. И всегда невольно возникает вопрос: а где же они живут, где ночуют? Как выяснилось, на окраине столицы – на массиве Водник в Бектемирском районе – находится большая махалля (квартал) под названием Чашма (в переводе с узбекского – «родник»), в которой проживают исключительно цыгане-люли.

Ташкентские цыгане-люли. Фото Андрея Кудряшова, «Фергана»

Что означает «люли», доподлинно неизвестно. Некоторые представители этой народности считают, что это слово произошло от «жуги». Якобы их предки вышли из Египта, а само слово «жуги» означает «ищущего человека». Сами они себя называют мугат. Язык люли – один из диалектов таджикского языка, поэтому в паспортах они часто записаны как таджики.

По вероисповеданию люли — мусульмане-сунниты, хотя большинство не проявляет особенного религиозного рвения. Женщины не закрывают лиц, не отворачиваются и не уходят при виде незнакомца, легко включаются в мужские беседы. Основной доход семьи также обеспечивают женщины, хотя мужчина беспрекословно считается ее главой. Свадьбы обычно происходят в доме невесты, но за счет семьи жениха. Некоторые обычаи люли сходны с обычаями европейских цыган-рома, например, общие сходки для разбора конфликтов и наличие представителя общины для контактов с внешним миром. Есть ли среди современных цыган-люли те, кто пытается полностью ассимилироваться вне общины?

Корреспонденты «Ферганы» отправились в махаллю «Чашма», чтобы попытаться найти таких людей. Проводником в мир цыган-люли стал известный ташкентский художник и видеоартист Александр Барковский, который этой темой занимается уже почти десять лет: периодически посещает эту махаллю, знакомится с ее обитателями, снимает их на фотокамеру, чтобы потом, используя эти снимки, делать живописные коллажи. По пути художник рассказал, чем его так привлекают именно цыгане-люли.

Жители цыганской махалли «Чашма». Фото Андрея Кудряшова, «Фергана»

— Поиск положительного образа цыган — это отчасти запрос различных гуманитарных фондов и институций, выражающий желание оказаться в зоне комфорта, — считает Барковский. — Цыгане-люли когда-то привлекли меня своей маргинальностью – или умением оставаться свободными внутри системы. Я бы предложил переосмыслить образ «положительного героя» глянцевых СМИ и тренингов пути «успешного человека», которым в итоге может стать только менеджер «Газпрома» или брокер с Уолл-стрит. А куда девать мусор, который мы бездумно выбрасываем в пластиковых пакетах, кто его сортирует, чьими усилиями чистятся рынки и улицы города, собирается макулатура, баклажки, металлолом?.. Цыгане-люли взяли на себя этот тяжелый и непрестижный труд по утилизации отходов нашего общества, получив от нас взамен образ «грязных попрошаек», презрительное отношение и проблемы с законом, — заключает художник.

Житель махалли «Чашма». Фото Андрея Кудряшова, «Фергана»

Когда приезжаем на место, Александр рассказывает, что махалля «Чашма» находится под особым контролем у МВД и СГБ, сотрудники которых регулярно объезжают эту территорию внутри и по ее периметру, заходят в дома, где каждый житель у них на учете. И предупреждает: неизвестно, как на нас отреагируют местные жители. Не факт, что кто-то станет с нами откровенничать. Так в итоге и получается.

Отыскиваем председателя махаллинского комитета «Чашма» Зафара. От интервью он отмахивается, ссылаясь на неотложные дела, и препоручает нас своему заместителю Зульфие Иргашевой. Вместе с этой пожилой женщиной мы проходим вглубь махали, и нам навстречу из своих домов выходят люди, им очевидно интересно.

Александр дарит им фотографии, которые он делал пять лет назад, надеясь, что это поможет нам найти контакт.

Не тут-то было. Люди не намерены рассказывать о себе. Немного удается разговорить пожилую женщину по имени Нигора Хамдамова. Выясняется, что в ее доме проживают три семьи по пять человек в каждой. В ее семье, кроме мужа, есть трое детей. У ее родителей было образование, они работали в махаллинском комитете. Муж Абдухамид Хамдамов в данный момент «отдыхает в Самарканде», а сама она сейчас на ташкентской барахолке «Янгиабад» занимается перепродажей одежды – «покупает-продает».

Мужчина средних лет по имени Содир еще менее многословен. Все, что удается у него узнать, — что на той же барахолке «Янгиабад» он занимается частным извозом, на своей легковушке развозит по домам купленное ташкентцами железо, в основном запчасти для автомобилей и сантехнику (трубы и батареи). А женщины из его семьи так же, как и Нигора Хамдамова, перепродают разные вещи.

Махалля «Чашма». Фото Андрея Кудряшова, «Фергана»

На этом интервью непосредственно с цыганами заканчиваются – от остальных жителей махалли узнать что-либо еще не удается. Зато советник (заместитель) председателя махалли по делам семьи, женщин и девушек Зульфия Иргашева соглашается рассказать о своей вотчине подробнее.

По ее словам, в своей должности она работает с 2011 года. На сегодняшний день в махалле «Чашма» 108 домов, 651 семья – и это 1405 человек, из которых лишь 260 — несовершеннолетние. Молодые женщины-невестки преимущественно сидят по домам, занимаясь воспитанием детей. Все дети, кто постарше, учатся в местной средней школе №293 — в классах с первого по одиннадцатый. Хотя в 2011 году в школу ходило не более 20 подростков.

Среди выпускников есть девушки, окончившие эту школу с золотой медалью, однако поступать в вузы они не стали, поскольку все вышли замуж. При этом за последние годы 11 подростков из махалли закончили колледж. Многие дети посещают спорткомплекс, где занимаются боксом, карате, борьбой и футболом. Некоторые ходят в класс при махаллинском комитете, где играют в шашки и шахматы и даже читают книги.

Об этом «цыганском квартале» Иргашева знает с 1989 года, когда начала работать продавцом в магазине, находящимся поблизости. Тогда поселение было небольшим и не считалось махаллей, махаллинский комитет здесь возник лишь в 1996 году. С 2008 года ее председателем (аксакалом) является Кунтугмуш Ахкулов. Как выяснилось, Зафар — это его прозвище. При этом «бароном» его никто не называет. Это раньше в Узбекистане в среде цыган были бароны, теперь же они называются «раис» (в переводе с узбекского — «председатель»).

Примерного семьянина и отца четверых детей Ахкулова вся махалля почитает безмерно и слушается каждого его слова. Он депутат Олий мажлиса (парламента), причем избирался на этот пост дважды. В конце прошлого года был награжден орденом «Махалля фахри» («Гордость махалли»), который ему вручил хоким города Джахонгир Артыкходжаев.

Забор между махаллей «Чашма» и массивом «Водник», установленный по требованию жителей многоквартирных домов. Фото Андрея Кудряшова, «Фергана»

На вопрос, только ли цыгане проживают в «Чашме», Иргашева признала, что цыганами-люли сами жители себя не называют. «Может быть, внутренне они себя и считают цыганами-люли, но со стороны никто их не вправе так называть, это считается некрасивым», — убеждена Иргашева.

Уличных попрошаек в махалле «Чашма» нет с 2011 года. Как сказала заместитель председателя Иргашева, после ряда государственных кампаний, направленных на запрет попрошайничества, в том числе задержаний на 15 суток, попрошайничеством заниматься перестали. Почти 30 женщин из махалли сегодня официально (по трудовой книжке) работают дворниками в Службе благоустройства хокимията (администрации) Бектемирского района Ташкента.

В непосредственной близости от махалли «Чашма» на улице Сувсоз находится спальный микрорайон, состоящий из десятка типовых двухэтажных домов. По словам председателя домкома по имени Фая, два года назад жители микрорайона обратились в районную прокуратуру с просьбой поставить забор между их домами и махаллей «Чашма». Среди причин называли частое мелкое воровство и хулиганские выходки соседей. В махалле сначала были против, усматривая в этом дискриминацию. Потом Зафар все же согласился, и между «Чашма» и двухэтажными домами появился глухой железный забор.

Помогло ли это – большой вопрос. Стереотипы, предрассудки и взаимное недоверие никуда не делись. Совместное проживание легче не стало.

Фото Андрея Кудряшова / «Фергана»

В феврале 1906 года Самарканд заставил говорить о себе всю Россию.

А началось все с утреннего обхода надзирателя, обнаружившего одну из густозаселенных накануне преступниками камер абсолютно пустой. Он бросился к начальству с целью выяснить, в чем дело.

«Старшой», увидев замок на обезлюдевшей, все понял-массовый побег. По тревоге был поднят весь персонал тюрьмы.

О способе побега свидетельствовала небольшая ямка в углу камеры. Начальник приказал спуститься в нее нижним чинам, которые, вернувшись, сообщили, что из камеры прорыт подземный ход за пределы тюрьмы.

Стало ясно, что побег из произошел накануне ночью. Предпринятые меры по поимке беглецов не принесли результата.

О побеге сразу же известили уездное и областное начальство, генерал-губернатора Туркестанского края и петербургское высшее руководство. Доложили о чрезвычайном происшествии и государю императору.

Сразу же началось следствие, на помощь прибыли сыщики из Ташкента и Санкт-Петербурга. Вскоре в окрестностях города были задержаны несколько беглецов, давших первые показания. Но главной удачей жандармского отделения стал арест в Бухаре одного из «героев» побега, уголовника по кличке «граф Джани».

Знаменитый бандит выдавал себя за потомка грузинских князей Кикнадзе. Он обладал актерскими способностями, благородной внешностью и отличался аристократическими манерами. Удивительно, но «князь» был принят в высшем обществе Самарканда, дружил, играл в карты с офицерами, с состоятельными купцами, с членами городской администрации и жандармскими чинами. Щедр был Джани и на выпивку с «дурью».

После побега из тюрьмы все его участники рассеялись по городам и весям Туркестанского края и Бухарского эмирата. Все, кроме матерого уголовника-грузина, которому изменило чувство меры.

Желание как следует «оторваться и гульнуть» на сей раз перевесило прежнюю бдительность и осторожность. Едва покинув пределы Самаркандской области, граф Джани буквально завис в кабаке на ближайшей бухарской железнодорожной станции. Через некоторое время, будучи уже в невменяемом состоянии, бандит стал рассказывать всем подряд о побеге и предлагал выпить за здоровье святого отца, подлинного организатора и руководителя совершенного побега.

Его слова, естественно, нашли заинтересованных слушателей, очень внимательных, которые быстро известили о них агентов охранного отделения. Все, высказанное графом Джани, легло впоследствии строкой уголовного обвинения, утяжелявшей степень его вины. Первоначально прокурор на суде потребовал для бандита пожизненное заключение, но по приговору ему присудили высшую меру наказания: вскоре граф Джани был повешен в Бухаре.

Лишь спустя некоторое время следствие все расставило по своим местам. Побег был действительно задуман и подготовлен армянским священником Самарканда отцом Рубеном Бекгульянцем.

Это было время трагических событий на Кавказе и в Турции, где происходили кровавые столкновения армян с турками. Силы были неравными, армянские повстанцы противостояли не только агрессивному населению, но и регулярной армии. Они не имели не профессиональных воинских формирований, ни оружия и патронов. Однако патриотически настроенные соотечественники в разных регионах Российской империи старались помочь им, собирая оружие и патроны. Это сурово преследовалось законами Российской империи, но не останавливало армян.

Толчком к самаркандскому происшествию послужил арест двух молодых солдат-армян в одной из частей самаркандского гарнизона за хищение со склада оружия и патронов. Похищенное отправилось к собратьям на Кавказ, а солдаты в следственный изолятор местной тюрьмы.

Чувствуя свою личную ответственность за судьбу молодых солдат-армян, настоятель Бекгульянц придумал план их спасения. Он узнал, что насколько лет назад была попытка побега из местной тюрьмы через подкоп. Однако она не удалась: проделав большую часть работы, заключенные были выданы начальству и получили дополнительные сроки. Тогда, впрочем, тюремная администрация в целях самосохранения не стала раздувать происшедшее и дело замяли. Через некоторое время начальника тюрьмы отправили в отставку. Он видел в этом происки своего преемника и затаил на него обиду.

Отец Рубен Бекгульянц был в приятельских отношениях с этим отставником и нередко встречался с ним за карточным столом. Как-то по время преферанса священник будто невзначай попросил собеседника рассказать об истории с несостоявшимся побегом и спросил номер камеры, из которой собирались бежать. Узнав ее номер, священник, использовав свои связи, перевел в эту камеру солдат-армян.

Волею случая, в этой же камере содержался загадочный грузинский князь, идейный анархист и уголовник по кличке Джани. Этот авторитетный вор был смотрящим за уголовным мира города. Он поддерживал связь с внешним миром и дисциплину в тюрьме, пользуясь покровительством руководства.

Связавшись с Джани, священник поделился с ним планом побега. Отныне князь назначал дежурных у дверей, чтобы отслеживать приближение к камерам надзирателей, определял функции «шахтеров» и их помощников, которые загружали землю в карманы, а затем ссыпали ее в парашу.

Еще одним блестящим решением организатора побега был подбор бригады золотарей из городских армян, которые за гораздо меньшую сумму перебили подряд на вывоз нечистот из тюрьмы. Задуманный план был блестяще реализован-в день побега сбежала вся камера…

Через два года Бекгульянц сам был арестован охранкой за революционную деятельность. Ему вменили в вину приобретение оружия и припасов для армянских добровольцев, организацию единственного  побега из самаркандской тюрьмы. И дали на всю катушку…

Кстати, бывшую тюрьму при Советской власти переделали в областную больницу. И если прежде она была за пределами города, то теперь в самом его центре.

Р. Назарьян

Отсюда.

Гуарик Багдасарова

         В Национальной библиотеке Узбекистана им. Алишера Навои четвёртого марта 2020 года состоялась презентация монографии о легенде узбекского телевидения:  «Галина Мельникова. Живой символ эпохи». Книжная новинка  вышла в издательстве «Национальная библиотека Узбекистана им. Алишера Навои».    

На презентации стояла особая тёплая дружеская атмосфера, так как  гостями были многочисленные друзья и коллеги Г. Мельниковой, журналисты, студенты. Всех участников вечера воспоминаний и признаний в любви героине книги представлял известный ведущий телеканала «Маданият ва маърифат» («Культура и просвещение») НТРК Узбекистана и главный редактор портала «Культура.Уз»  Борис Бабаев, много лет работавший с Галиной Мельниковой на узбекском телевидении.

На презентации выступила автор книги — музыковед, заслуженный работник культуры Инесса Гульзарова, которую мы хорошо знаем в качестве бессменного лектора концертов классической музыки Государственной филармонии Узбекистана. Студенты консерватории обучаются по её трём монографиям, методическим и учебным пособиям, многим рецензиям на концерты в ГКУз. Она автор многих просветительских радиопередач: «Час классической музыки», «Клуб любителей оперы», «С вами в утреннем эфире» и биографических книг о деятелях культуры Узбекистана. Кроме того, телезрители нашей страны знают Инессу Сергеевну как прекрасную телеведущую. Она была автором и ведущей циклов телепередач «Музыкальная гостиная», «В концертных залах», «Музыкальное обозрение», «Вечер классической музыки», а также участвовала в программах «Встреча для вас», «Призвание», «Музыкальная палитра», «Узбекистан открыт миру», «Зеркало», «Автограф на память».

Сразу бросилось в глаза, как эти женщины обе очаровательны, элегантны и доброжелательны: писатель Инесса Сергеевна и её героиня Галина Витальевна. Долгие годы их связывала тесная творческая дружба. А теперь их ещё навсегда связала уникальная биографическая книга. Издатель собрала в ней нескольких соавторов в разделе «И это всё о ней…», включающем воспоминания многих коллег и поклонников диктора Галины Мельниковой со времени  создания Ташкентской студии телевидения в  1956 году. Тогда студия состояла из общественно-политической, литературно-драматической, музыкальной и детско-юношеской редакций.

Участники вечера,  известный диктор и коллега Галины Витальевны – Насиба Ибрагимова, автор книги Инесса Гульзарова, редакторы книги Рэма Волкова и Юлия Сырцова, журналисты Рахимджан Султанов, Аъло Ходжаев и многие другие на презентации рассказали о дикторском  мастерстве Галины Мельниковой. Они говорили о книге, о телевидении, о работе диктора, о создании знаковых передач и, конечно, о личности —  «живом символе эпохи», «талисмане», «женщине без возраста», «врачевателе эфира», «матери и учителе многих её питомцев». Галина Витальевна жила на экранах наших телевизоров более сорока лет. Она входила в каждый дом, рассказывая о новостях Узбекистана, ведя тематические передачи, среди которых  «От всей души» — одна из самых любимых. Галина Мельникова вела передачи  с участием  Ю. Гагарина, А. Файнберга, Зульфии, Л. Касаткиной, Л. Ахеджаковой, Г. Жжёнова и многих других. Гостями её передачи «Театральные встречи» были Е. Евстигнеев, В. Гафт, В. Рецептер и  многие другие выдающиеся  театральные деятели.

На протяжении многих лет  она представляла узбекское искусство и литературу  в Москве – была ведущей концертов с участием узбекских артистов  в Кремлёвском дворце съездов, в Звёздном городке. Несмотря на неоднократные приглашения  на работу в Москву, осталась работать  на Узбекском телевидении. На протяжении многих лет вела информационную программу «Ахборот», ныне «Узбекистон-24». Награждена орденами  «Дустлик» (1996), Фидокорона хизматлар учун» (2014),  «Дружба» (Россия, 2017) медалями  А.С. Пушкина (Россия), «Мехнат фахрисий» 1 степени (2019) . В 2016 г. ей присвоено звание «Народная артистка Узбекистана».

Она  поныне  продолжает активную творческую жизнь. Её можно увидеть на многих литературных и музыкальных вечерах в качестве участника или ведущей. Так, она  сразу откликнулась участвовать в моём творческом вечере «Звучащее слово» в библиотеке им. А. Навои. На нём Галина Мельникова поделилась со слушателями секретами  ораторского искусства и  особенностями устной телевизионной речи, о встречах на ТВ со многими деятелями культуры и искусства и как  надо было с каждым из них находить общий язык и душевный контакт. Галина Мельникова также участвовала на культурно-просветительских вечерах АНКЦ, на которых подробно рассказывала о своей творческой командировке в Армению и о том, как  люди с открытым сердцем и гостеприимством принимали её в самые трудные дни после катастрофы конца ХХ века — Спитакского землетрясения в декабре 1988 года.

Участники вечера рассказали также о  благотворительной деятельности Галины Мельниковой. Она с 1990 г. является членом попечительского совета «Мехржон» и проводит марафоны детского творчества воспитанников детских домов и школ-интернатов, адаптирует детей-сирот к социальной жизни, развивая их творческие способности. Я помню её выступление в защиту всех  физически обделённых, но крепких духом людей на  художественной выставке  живописи инвалида Андрея Гречкина и его учителя Ахмета Махмутова в  Национальной галерее изобразительного искусства Узбекистана  в 2013 году: сколько в её словах было материнского тепла,  и сочувствия, и реальной готовности поддержать и помочь!..

«Галина Витальевна, — признаётся её бывшая коллега, — заслуженная артистка Узбекистана Насиба Ибрагимова, — поставила рекорд по продолжительности работы на телевидении – с 1956 по 2006 годы. – Она участвовала в самых ответственных передачах различной тематики и снискала к себе всенародную любовь телезрителей и до сих пор востребована. Она молода душой и телом, несмотря на её солидный возраст (Г. Мельникова родилась 23 января 1936 г. – примеч. авт.)».

Совсем недавно Борис Бабаев пригласил Галину Мельникову на телеканал «Маданият ва маърифат» вспомнить об ушедших коллегах, работавших  ранее  на телевидении и  радио. Ведущий программы «…И это всё о нём» Борис Рахимович рассказал на презентации:

— Собравшись в студии нашего канала в начале года, мы говорили   о том, какой большой след оставили после себя такие  замечательные журналисты и дикторы, как Анвар Рашидов, Кимъе Ходжаева,   Абдукарим Абдуазимов,  Рахматилла   Мирзаев, Абдумумин Утбосаров, Абдухаким Тургунов и другие, как много они сделали для успешной работы нашего телевидения и радио. В новом выпуске нашей программы  разговор пойдёт о других, не менее замечательных  наших  коллегах, таких как великие дикторы радиовещания:  Туйгуной Юнусходжаева, Кадыр Махсумов, Михаил Азатьян, великолепный руководитель и отличный  актер Убай Бурханов,  незабываемый диктор телевидения Георгий Ирлин и другие  звёзды нашего телевидения и радио, без которых жизнь  Национальной телерадиокомпании  Узбекистана в недавнем прошлом просто трудно представить.

О том, как  была велика любовь к ним в народе, как высоко ценили их работу телезрители и радиослушатели в новой программе  мы ведём разговор с такими легендами нашего телевидения и радио, как  выдающиеся дикторы, народная артистка Узбекистана Галина Мельникова, заслуженная артистка Узбекистана Насиба Ибрагимова, ветераны  эфира  Назирбай Таджибаев, Турсунбай Каратаев, Дильфуза Гулямова, Людмила Раджабова.  В нашей беседе  принимает участие и бывший работник  администрации, ставший за эти годы хорошим писателем,  Хабибулло Абдумаджид. И ему тоже было что сказать…

Это были не только  волнующие воспоминания  о наших самых лучших коллегах, которых теперь нет с нами, но и разговор о том, какие большие перемены произошли в системе НТРК, на телевидении и радио за годы независимости  и, особенно, в последние годы. Великолепные новые студии, отличные современные телекамеры,  современное оборудование  позволяют вести и выдавать в эфир программы  на уровне самых высоких современных требований. В общем, нам было о чём поговорить, о ком вспомнить добрым словом и обменяться мнениями. Молодому поколению дикторов, теле-  и радиожурналистов Узбекистана есть с кого брать пример, учиться у них и идти дальше. В их первых рядах – Галина Мельникова.

         В заключение презентации Борис Бабаев показал запись совместного выступления с Галиной Мельниковой на Нью-Йоркском телевидении, в связи с демонстрацией в США  документального фильма «Большое сердце Ташкента»  по его сценарию студии «Фаввора-фильм.  Фильм получил высокую оценку не только в Узбекистане, но и во время его демонстрации в Иерусалиме, Тель-Авиве, Вене, Нью-Йорке и Бруклине. Галина Мельникова рассказала не только о значении фильма в Узбекистане и за рубежом, но и своих туристских впечатлениях от новой Америки совершенно свободно, непринуждённо, как у себя дома.

   Галина Мельникова вспоминала на презентации  разные случаи, связанные с определёнными сложностями профессии ведущего:

— Я вела передачу «Музыкальный календарь», автором которой был Вишневский. Тексты для выпусков передачи писали искусствоведы. Передача была очень серьезной, ответственной, познавательной, я учила тексты наизусть, никаких шпаргалок не было, как сейчас. Эфир был прямой, без права на ошибку, поэтому я зубрила всё, как школьница, которая хочет получить золотую медаль.

Галина Витальевна вспоминала встречу с Левитаном во время его поездки в Ташкент:

         — Вы знаете, подражать такому гению просто невозможно. Это легенда радио, легенда службы на этом поприще. Когда он приехал к нам в Ташкент, я тогда, будучи молодой девчонкой, мой стаж на телевидении составлял около 10 лет, и другие девчонки были в растерянности. Заикаясь, задавали ему вопросы, спрашивали о профессии, о его становлении. Встреча проходила в радиокомитете, на которой присутствовали наши известные дикторы — Туйгуной Юнусходжаева, Михаил Азатьян, Владимир Зорин. Они сидели в президиуме вместе с Левитаном. А мы, молодые, сидели в зале.

В процессе общения с Левитаном я поняла, что никакой звёздной болезни у него нет. Он был очень простой, интеллигентный, добродушный человек. Рассказывал нам о том, как пришел на радио, как работал и не спал сутками. Ему тогда выделили жилище прямо около Кремля. И там же разместили радиостанцию, где он вещал о ходе сражений советских войск во Второй мировой войне.

Юрий Левитан, «Голос века»,  будучи человеком из глубинки, преодолел свой диалект и попал на московское радио. Меньше чем за полгода он приобрел безупречную дикцию. Сыграли роль, конечно, и его потрясающие голосовые данные. И если говорить с людьми старшего поколения, то голос Левитана все воспринимали как очередную победу на каком-то участке фронта. Если он выходил в эфир, то, значит, будет какая-то хорошая новость. Чаще всего это было связано с наступлением советских войск.

         Галина Мельникова дала  откровенную оценку современным дикторам:

— Вы знаете, профессия диктора, пусть меня не обвинят в нескромности, стала привлекательной благодаря нашему поколению теледикторов. Потому что мы воспитывались на опыте и таланте таких профессионалов радио как Михаил Азатьян, Владимир Зорин, Туйгуной Юнусходжаева, Кадыр Максумов. Усвоив их опыт, мы передавали его новому поколению. Таким образом, я не постесняюсь сказать, мы создали школу дикторов телевидения у себя на месте.

Да, с нами занимались, приходили педагоги из театрального института, но основными нашими учителями, конечно, остаются дикторы радио. Учились мы во многом и на собственных ошибках. Эфир был прямой, и это была прекрасная школа. Мы себя сравнивали с бойцами на передовой, без каски и бронежилета, без права на ошибку, как родину защищать. Вот таким образом мы относились к своей работе. Случались, конечно, ошибки. Прямой эфир не прощает ничего, но как-то зрители нам прощали.

         Сейчас у нас, к примеру, увлеклись подбором молодёжи в информационную программу. Это хорошо, это замечательно. Но не всегда выпускают в эфир подготовленную молодёжь. Но у нас ещё остались Шухрат Каюмов, Дильдора Рустамова, Рано Рахимова, все они прекрасные телеведущие «Ахборота». Им вменили в обязанность заниматься с теми, кого они уже сейчас выпускают в эфир.

Диктор, когда выходит в эфир, должен любить своего зрителя, должен его чувствовать, должен с уважением к нему относиться. И та информация, которую он несёт с экрана, он должен доносить её так, чтобы зритель с аппетитом всё «скушал», если можно так выразиться. А если ведущий информационной программы просто зачитывает строки, летящие по суфлёру, то зритель его не услышит. Я, например, когда включаю телевизор и смотрю на экран, то не понимаю, о чём они говорят,  потому что они сами не понимают, что они читают.

Самое главное лекарство и самый главный стимул для дикторов – иммунитет от звёздной болезни. Когда будешь самокритичен, будешь смотреть на себя на экране и не радоваться типа «Ах, какой я красивый!», а искать недостатки в том, что и как сказал и даже как выглядишь, то всё в порядке, есть почва для развития. Я считаю, что для ведущих информационной программы должна быть какая-то классика во всём: и в одежде, и в причёске, и в имидже. Работа в этой профессии меня сформировала не только внутренне, но и внешне. Я никогда не одену что-то блестящее, что-то кричащее, у меня свой стиль – элегантность, строгость. Может быть, это скучно для женщины, но это профессия. Она обязывает.

На этом фоне откровенных признаний коллег в любви и ответственной исповеди героини вечера о сложностях профессии диктора трогательно прозвучало выступление филолога и блоггера Лейлы Шахназаровой. Она рассказала о своём отце и его восхищении обаятельным диктором на их домашнем телевизионном экране:

 — Много лет, сколько помню своего отца, он хотел объясниться этой женщине в любви. Так теплел его голос, с такой нежностью звучало каждый вечер: «Сейчас увидим Галочку…». Начинались вечерние телевизионные новости – и в каждом доме, у каждого голубого экрана шелестел такой же мечтательный вздох: «Галочка…» И Галочка обдавала лучистым взглядом и ободряла неповторимым голосом, – хотя произносились-то всего-навсего сводки с хлопковых полей… Её любили все.

Ей посвящал стихи  народный поэт Узбекистана Александр Файнберг. Позже к этим прекрасным стихам написал музыку известный ташкентский композитор Станислав Мансуров-Ковригенко. И на одном из творческих вечеров Файнберга певец Павел Борисов исполнил «Галина» в ритме танго:

…Я как сейчас вё это вижу –

Антенна первая над крышей,

И я в соседский телевизор

Гляжу, дыханье затая.

Экран влечет, экран лучится,

И со всего двора мальчишки,

Забыв футбольный мяч и книжки,

Влюблённо смотрят на тебя…

 

Припев

 

Галина,

Мы от красы твоей немеем.

Галина,

Нам не беда, что мы взрослеем.

Нам годы

Не стали горькою рябиной,

Ведь мы с тобой,

Ведь мы с тобой, Галина.

 

…Где он теперь, наш дворик старый?

Кругом высотные кварталы.

И лишь антенны неустанно

Все так же смотрят в небеса.

Горит экран твой, не сгорая,

И ты, как прежде, на экране.

И снова сердце замирает,

Когда ты смотришь нам в глаза.

 

Припев

 

Прощай, далекое начало.

Нас по планете разбросало.

Но ты светить не перестала,

Экрана яркая звезда.

Ты – наше чудное мгновенье.

И не един я – поколения

Склоняют пред тобой колени…

Гори, не гасни никогда!

Ташкентский поэт Сергей Гордин на презентации книги обобщил всё сказанное почитателями таланта  Галины Мельниковой в своём стихотворном посвящении легендарному диктору:

Средь ангелов телеэкрана

И небожителей эфира

Всех восхитительнее Гала

и как же до сих пор красива!

 

Когда ветра мели худые,

То холод бил, то было жарко,

Своим примером вы учили,

Как в этот час важна осанка.

 

Не потеряться, не склониться,

Не лгать ни словом, ни душою

И только потому остаться

Назло всему самой собою.

 

Вы до сих пор добры, душевны,

Каким теплом от взгляда веет…

И в этот день, как старый рыцарь,

Я опускаюсь на колени.

 

Ведь сердцу точно не прикажешь,

Ему всегда родное мило –

Парису – чудная Елена,

Мне ж Вы – Прекрасная Галина.

Галина Мельникова ещё раз поблагодарила всех, причастных к изданию монографии о ней и к тем, кто участвовал  в презентации и  кто пришёл послушать  об этой знаменательной книге. Презентация длилась два с половиной часа, и только одно обстоятельство огорчило собравшихся, что не была предусмотрена продажа книги, вышедшей ограниченным тиражом в сто экземпляров. Идя навстречу пожеланиям  миллионов узбекистанцев, в скором времени, — пообещала Иннеса Гульзарова, — её можно будет прочитать в электронной версии в интернете. К тому же, — добавила автор и издатель книги, — она может послужить учебным пособием для студентов гуманитарных вузов, изучающих «Основы ораторского искусства» и «Основы культуры речи».

Волонтёры Победы вместе с  инициатором этого движения в Узбекистане Ириной Кепановой преподнесли Галине Мельниковой Письмо Победы и памятный подарок, вызвав на лице диктора от полной неожиданности такого приношения изумление и восторг, она потом его долго перечитывала. Ирина Кепанова после такой встречи призналась, что была рада побывать на презентации новой книги Инессы Сергеевны Гульзаровой о Галине Витальевне Мельниковой: «Редчайший случай, когда одна прекрасная женщина пишет о другой, не менее прекрасной. Какая благодарность засветилась в милых глазах, как расцеловала она меня на радостях! Это чувство теплоты и любви останется надолго! Спасибо, Инесса Сергеевна, за прекрасное мероприятие. Спасибо, Галина Витальевна, за то, что Вы есть!»

Другие участники признавались, что ташкентские дикторы — самые красивые, родные, тёплые, добрые, улыбающиеся голоса! Голоса нашего  детства, нашей родины! Самые доброжелательные, приветливые, интеллигентные интонации! Самый низкий поклон, долгих лет и всех,  и всяческих благ желали Галине Мельниковой  её поклонники. Вечер не мог обойтись без музыки. Его открывал и завершал Юнус Гульзаров –  заслуженный артист Узбекистана, «золотой саксофон» нашей Республики.

Фото автора и Ирины Кепановой

Пишет Радик Газиев

Айзек Азимов, автор около 500 произведений, интересен и тем, что, попав в Америку, он не изменил свою фамилию, как обычно делают другие писатели, чем сохранил свои корни происхождения и память о своем прошлом. (Оставшиеся в Белоруссии его родственники также сохранили фамилию). Но нигде в его биографии и его книгах не упоминается, откуда попала его семья в Белоруссию, ибо фамилия Азимов свойственна Центральной Азии и, в некоторой степени, Бухаре и Ташкенту.

В своих произведениях  Айзек Азимов, также, нигде не упоминает о своем, родословном дереве. Возможно, со временем, его биографы поправят это упущение.

Айзек Азимов, в основном, посвятил свои труды развитию робототехники, и не смотря на свои проблемы в жизни (фото 3), все его герои гуманны и не стремятся ссориться и подавлять человека, как хотят представить модным современные авторы. В своем обращении к читателям он пишет: «История достигла точки, когда человечеству не разрешается враждовать. Люди на земле должны дружить. Я всегда старался это подчеркнуть в своих произведениях». (В 1960-е годы, по 1967 год, Айзек Азимов находился под следствием ФБР за свои добрые отзывы о жизни в СССР).

 Среди книг Айзека Азимова наиболее интересен его капитальный труд на 940 страницах (фото 4), где, в энциклопедическом порядке, по годам, представлены краткие биографии 1510 великих, ученых деятелей мира, начиная с доисторических времен. При возможности, вставками, некоторые тексты  сопровождаются фотографиями героев (фото 5). Подобным трудом не занимался ни один из писателей мира, чем подчеркивается его титаническая деятельность на благо мира  и человечества.

 В частности, в биографиях деятелей указаны даты и места их рождения, а о  самом авторе на 900ой стр. книги читаем: «Азимов Исаак,  Русско-Американский биохимик и ученый-писатель. Родился: Петровичи, СССР, январь 2, 1920 г.» и т.д. на всю страницу. В самой книге описываются биографии свыше двух десятков ученых и других деятелей из России и СССР, в том числе, данные: К.Э.Циолковского, П.Л.Капицы, С.А.Сахарова, И.В.Курчатова, Н.Н.Семенова, В.И.Вернадского, В.К.Зворыкина,  Н.Г.Басова, Р.А.Черенкова, Н.И.Вавилова, Ю.А.Гагарина (он гордится их общим местом рождения на Смоленщине) и др., причем, некоторым авторам уделяется более одной страницы, мелким шрифтом, что уже значительно.

 Однако, из стран СНГ, бывшего СССР, упоминается конкретно место рождения только деятелям из Узбекистана, например: «Ал Хорезми, г.Хива, УзССР. Улуг бек, г.Самарканд, УзССР . Авицена, рядом с г.Бухарой, УзССР и т.д.»). Уже этим он достоин быть нами почитаем и желательно уделить ему внимание в нашем сайте «Письма о Ташкенте».

 Будем надеется на продолжение его биографии и более полной подробности родословной его семьи и фамилии.

С уважением, Радик

10 марта в культурном центре Human House открывается выставка популярного ташкентского художника Дилором Мамедовой. Выставка продлится до 20 апреля. Вход свободный.

14 марта с 11.00 до 19.00 вы сможете лично встретиться с художницей и пообщаться с ней. А с 14.00 до 16.00 Дилором проведет мастер-класс по живописи. У нее уникальный способ писать картины. Приходите и убедитесь сами!
Выставка называется «Старый дворик».

Работы Дилором никого не оставляют равнодушным. Ее творчество посвящено природе, уникальным историческим и архитектурным памятникам Узбекистана. Произведения талантливой художницы хранятся в Государственном музее искусств Узбекистана, Московском музее «Никор», а также в частных коллекциях Германии, США, Швейцарии, Англии, Японии, России, Турции, Индии, Австралии и Израиля.

Адрес Human House: улица Кичик Миробод (Ивлиева), дом 43. Телефон для справок: +998 90 980 79 47.

Пётр Чвялев

Серия Русский Ташкент

С поступлением в институт Свете не повезло, срезалась на сочинении, потому что хоть тресни не получалось у нее грамотно писать, даже не смотря на героические усилия учительницы по русскому Панны Петровны — по кличке «Пантера», Света в сочинениях  «лепила» с десяток ошибок. Пришлось устраиваться на работу, мать договорилась к себе на мелькомбинат секретаршей, но упрямая Света записалась на курсы крановщиков.

Представила как сидишь  на тридцатиметровой высоте и на всех поглядываешь сверху вниз, а главное ни кому не кланишся , — независимость. По причине этой самой независимости не ладилось у Светы с кавалерами, Витя  — одноклассник оказался слюнтяем, без маминого совета не на шаг; четыре месяца протоптались с, вернувшимся из армии Андреем, тот не в пример Витеньке пацан решительный, но узнала случайно Света, что тот крутит шашни Андрюша еще с одной девицей, а раз так то «отвали  от винта дружок любезный».

На крановщицу Света — выучилась и уже несколько месяцев работала на строительстве Саратовских «черемушек», вот только героических событий на долю Светы – комсомолки не хватило, революция и война кончились, Днепрогэс построен, Гагарин с Терешковой в космос слетали, даже целину и ту уже освоили. Но  однажды в середине мая — небывалый случай,  в рабочее время всем велено ехать в стройтрест на собрание. Выступал  парторг :»Вы все знаете что в столице Советского Узбекистана произошло землетрясение». Все конечно поддакнули, дескать газеты читаем, радио слушаем. Парторг продолжал :»Есть решение советского правительства помочь восстановлению Ташкента, поэтому из Саратова будет отправлен специальный строительный поезд, и так далее и тому подобное». Короче — добровольцы записываться ! Света сидела как на иголках — вот он мой звездный час. Брать кстати Свету не очень-то и хотели, дескать опыта маловато, но девица она настырная  — добилась. Мать кстати не сильно возражала, зная что переубедить упрямицу – дочку это себе дороже. Для начала всем выписали командировки на пол – года, и через неделю товарняк — обвешанный лозунгами  , под духовой оркестр тронулся с Саратовского вокзала.

В Ташкенте поселились отдельным стройгородком в привезенных с собой вагончиках на пустыре возле Хлопкомашзавода и недалеко буквально в пяти минутах ходьбы начиналось строительство нового жилмассива с социалистическим названием «Высоковольтный» Сам город на особом положении, полно людей ночуют в палатках,  ночами по улицам расхаживают военные патрули автоматчиков — получи Светочка романтику , хоть ложкой  ее хлебай. Через три дня вагончиков в городке удвоилось, рядом расположились Москвичи. Осваивались быстро — привыкали к местному климату и порядкам. Днем работа под раскаленным солнцем, за то вечером можно успеть и по магазинам сбегать и шашлычков поесть с холодным пивом , и  в киношку сбегать — сильно нравились Свете летние ташкентские кинотеатры. Важный объект – четырехэтажный жилой дом с огромным магазином во весь первый этаж , строили совместно москвичи и саратовцы, вот тут то из своей «кабины — голубятни» приметила Света коренастого смуглого сварщика, ловко справлявшегося с закладными, а познакомились они в субботу на танцах. Как то быстро  у них все связалось, боевая, энергичная Света просто взяла и поверила угрюмому молчуну Шурику. О себе Шурик рассказывал скупо, отец погиб на фронте в сорок втором, мать загуляла — поэтому воспитывала его тетка, кстати тоже Шура, служил во флоте на Тихом океане, после службы плавал матросом на китобойном судне. Но море так и не затянуло, решил вернуться в Москву и заделался строителем. После того как они задружили, к Свете перестали вязаться кавалеры, ни у кого не было желания столкнуться с плечистым сварщиком, круглые бицепсы которого растягивали и рвали рукава клетчатой ковбойки. Когда же Света сказала  что  она вроде как в положении, Шурик не минуты не размышляя  просто предложил ей пожениться. Заканчивался август, решили в выходной смотаться в ЦУМ купить Шурику к свадьбе черный костюм и белое ,в пол  платье для Светы,  а  может еще чего хорошего попадется, ведь после землетрясения навезли в Ташкент импорта, аж полки ломятся.

Назавтра монтировали третий этаж, до обеда все шло как обычно, быстро отработали четыре панелевоза. На обед захотелось «пловешника» и пошли с Шуриком в столовку к партшколе.

После  обеда Светка в своей кабине мечтала о свадьбе, не зная, что в перерыв привезли раствор и разгрузили в бадью, причем вместо двухкубового «Газона», приехала пятикубовая  кривоногая «Татра», а стропальщик Вовка, накатив в обед пузырь  портвейна — это дело проморгал. Подъем начала с трехтонным перегрузом . Света работала не спеша ,точно выполняя команды, но во время поворота кран затрясло и повело вбок, Света по тормозам, а делать этого было нельзя потому что кран по инерции пошел за тяжелой бадьей и … рухнул на стрящийся дом. Вместе с краном  со своей прекрасной тридцатиметровой  высоты  «улетела» Света. Через две минуты в искореженную  кабину пробрался Шурик, его пробовали не пускать,  орали что кран может быть под напряжением, но он не смотря ни на что полез. Красавица Света была придавлена сорвавшимся трансформатором, вместо лица кровавое месиво —  Шурик отполз в сторону, сел прямо на землю и уронил голову на колени.

А дальше ?

 Это была первая смерть среди приехавших на восстановление Ташкента строителей, поэтому в горисполкоме было решено увековечить имя юной крановщицы — и огромный продовольственный магазин, что открыли на первом этаже Светиного дома назвали «СВЕТЛАНА».

А что же Света ? Отвезли ее в цинковом  гробу в Саратов и торжественно похоронили на городском кладбище, потом на могилку к ней приходила только мама.

А может что еще ? В новые времена какой то богач из местных купил магазин и  велел снять неоновую вывеску со здания. Но вышло все наоборот, теперь Светланой люди  называют весь жилой  район .

‎Николай Хан‎:

Преобразился Куйлюкский мост. До реконструкции он представлял опасность из-за огромных щелей между перил по бокам дороги и пешеходных дорожек с местами провалившимися плитами, под которыми пропасть. Сейчас пока не жарко, по нему безопасно и приятно пройтись, можно посидеть на удобных скамейках. Мост всегда был излюбленным местом встречи влюблённых. К сожалению при наличии скамеек, нет навесов, которые б защищали отдыхающих от палящего солнца, но так как мост находится над широкой поймой реки Чирчик, он хорошо продувается ветром.

Я рад новому виду моста, но переживаю, как бы наши несознательные граждане не выломали скамейки, не заплевали всё семечками и насваем и не выкинули прочие мерзо-пакости.