Почему-то он один единственный? Может, демонстрационный? Фото опубликовал Олег Бурнашев в группе «Ташкент строится». Это на Ахангаранском шоссе, ближе к кругу на Бахте.

Tashkent Retrospective:
Автор фото: Hans Peter Grumpe

Автор Doniyorxon Akbar

Прислала В. Лаврова

«Почерк мастера»
Интервью с художником. Газета «Голос Узбекистана» 10 декабря 2005 года.

Громобой Худояров‎:
Гостиница «Ташкент» в 1954 году. Бывший «Националь», а позднее «Шарк». «Ташкент» переехал в новое здание на улице Романовского-Ленина-Буюк Турон. Здание сохранилось. Оно находится на улице Джизакской-«Правды Востока»-Бухоро.Ресторан и буфет были отличными. На здании в советское время висели мемориальные доски. Точно не помню, но в этой гостинице останавливался Фрунзе и был штаб Туркфронта. Во время Великой Отечественной войны в ресторане на контрабасе играл Л.Броневой. Ресторан и гостиница были под колпаком НКВД УзССР. Здесь жили офицеры польской армии Андерса. Фото неизвестного фотомастера из рекламного бюро исполкома Ташгорсовета.

 Евгений Чистов:  В дополнение к контенту Громобоя Худоярова представляю подборку фотографий гостиницы Националь в разные годы.

В воскресенье, 14 января, наша школа бега и физподготовки проводит открытую тренировку для всех желающих! Проведите воскресенье в спортивном духе и зарядитесь энергией на всю неделю!
Тренер: Андрей Куликов, член сборной РУз, Чемпион Узбекистана, профессиональный тренер по легкой атлетике

Место сбора: центральный вход в экопарк (не напротив Костёла, а где был старый зоопарк). Время сбора: 9:50 утра

Программа: тренировочный забег, специальные беговые упражнения, растяжка, заминка.
Допуск к участию: для всех желающих, не имеющих медицинских противопоказаний.
Что взять с собой: спортивную одежду и обувь, бутылку воды и прекрасное настроение! Как всегда в случае с нашими мероприятиями, вы можете привести детей от 5 лет: они побегут отдельно с собственным тренером.

Делитесь публикацией, приходите, зовите друзей!

ТРЕНИРОВКА ПРОВОДИТСЯ БЕСПЛАТНО!

Наши телефоны:
+99890 3202129 (Женя)
+99899 8390348 (Андрей).

Спасибо за фото Asal Razzakova!
Следите за новостями на нашем канале в Телеграм —
https://t.me/prorunuz

или общайтесь в нашей группе Телеграм —
https://t.me/joinchat/CBzqmA_jxCE_ARD1TxyAMA

Присоединяйтесь к нашей дружной группе любителей бега — https://www.facebook.com/groups/prorun.uz

Мы в сети Strava — https://www.strava.com/clubs/prorunuz

Вета Лисова:

«…один из таких ханов по имени Тимучин избил всех других ханов и сделался Чингис-ханом» :-)

«Туркестан. По дороге к Туркестану. Завоевание Туркестана. Земледелие в Туркестане: рис и хлопок и как их возделывают». — 2-е изд.- Москва: Издательство К.И. Тихомиров, 1902.

Текст выборочно… стр. 5

Чтобы понять, почему в Азии в наших владениях, такое разнообразие в жителях, надо сказать несколько слов о прошлом.
В былые давние времена, лет семьсот тому назад, в глубине азиатских степей и гор кочевали дикие орды монголов или как больше они у нас известны, — татар.
Монголы разделялись на множество отдельных родов. Во главе каждого родов стоял особый старшина, или начальник, который назывался ханом.

В двенадцатом веке по Рождеству Христову, один из таких ханов по имени Тимучин избил всех других ханов и сделался Чингис-ханом или великим ханом.
Соединённые вместе орды татар через всю Азию двинулись на Запад, заполонили Россию, наложили дань на русских князей и два с половиною века держались в России, пока не были изгнаны русскими.
Когда эти несметные дикие орды проходили через Азию, они потеснили с прежних мест многих исконных жителей, перемешали их и заставили разбиться на несколько отдельных ханств. Ханов они ставили своих.
Таких ханств образовалось несколько: Кокандское, Хивинское и Бухарское…

все стариницы
https://dlib.rsl.ru/viewer/01003554646#?page=8

http://static.my-shop.ru/product/pdf/129/1286507.pdf

a href=»https://mytashkent.uz/wp-content/uploads/2018/01/zx39.jpg»>

Фото Фотимы Абдурахмановой

Написано для издания Repost.uz.

1. Для разминки начнём с малого. Не будем говорит о необходимости восстановления кольца у метро Пушкинская, перенесёмся на Чиланзар. Улица Чиланзарская упирается в пешеходный мост (он же акведук для Анхора) над каналом Актепа. (1 на карте) Для того, чтобы попасть на улицу Байналмилал на другом берегу, надо ехать до моста под Дружбой Народов (Бунёдкор, 2 на карте), попадая в постоянную пробку.

Предлагается вместо пешеходного моста сделать автомобильный. Это позволит сразу с Чиланзарской попадать на Байналмилал, минуя (и не создавая) пробки под мостом.

2. Разминаемся дальше. Для попадания в огромный район Сергели служит единственная вечно перегруженная дорога через Южный вокзал, Узгарыш и развязку на кольцевой (ТКАД).

Предлагается улицу Чопонота (бывшая Волгоградская) продлить по путепроводу над железной дорогой, провести между аэропортом и очистными сооружениями, пересечь с ТКАД и подвести к Сергели, значительно сократив путь в этот район.

3. Предлагается для разгрузки проспекта Амира Темура продлить улицу Бадамзар от Гидрометцентра до третьего кольца — улицы Абдуллы Кадыри.

Так вот, постепенно приближаемся к главному гениальному предложению. Напомню три факта.

1. В 2016 году дорогу Дармон Йули (которая идёт от Карасу, пересекает БИЙ (Луначарского), Мирзо Улугбека (Высоковольтную)) продлили через Кабельный завод до улицы Богишамол (Ботсад) и далее, через Бозсу и Чинабад вывели на Юнусабад. (1 на карте)
2. Дорогу от Сквера до Ташсельмаша (К. Маркса, она же Хамзы, она же Тераккиёт, она же Махтумкули) продлили до Корзинки-Авиатор, выведя её в начало обводного шоссе Тимура Малика. (2 на карте)
3. Напомню также, что, отправляясь в Чимган или на Чарвак или в Паркент, мы вынуждены довольно долго ехать по Ахангаранскому шоссе (почти в другую сторону) до круга на Бахте, пересекать мосте через Чирчик и блок-пост за Рохатом, потом по развязке выбираться на трассу, ведущую в горы, теряя на эти зигзаги минут 30-40.

Итак (звучат фанфары), предлагается из точки т-образного «впадания» Дармон Йули в шоссе Тимура Малика построить трассу до точки ответвления дороги на Паркент от трассы на Чарвак! Она будет, судя по карте (3 на карте),  довольно короткой. Это позволит ташкентцам из центра города по улицам Махтумкули, Тимура Малика и по новой трассе за несколько минут оказаться у развилки и выбирать куда ехать: к Паркенту (Кумушкан, Сукок, Невич, Красногорск) или к Газалкенту (Чимган, Бельдерсай, Чарвак, Чинары, Хумсан, Бричмулла и пр. и пр.). Юнусабадцам ещё проще — по Дармон Йули, от Мегапланет, не сворачивая, за несколько минут можно попасть в горы.

Из минусов — на пути новой трассы есть строения, их придётся сносить. Зато жизнь оживится за счёт кафешек, магазинчиков, заправок и авторемонтных (развал-схождение) мастерских. И придётся строить мост через Чирчик. Но это хорошо укладывается в недавний указ Президента по оживлению зоны отдыха вокруг Чарвака. И плюсов видится намного больше из-за значительного сокращения пути.

Как всем известно, наш город буквально пронизан сетью водных каналов. Мы каждый день переходим через них, переезжаем, стоим на мостах и просто любуемся текущими водами. Все каналы обеспечивают наш город водой – где-то – питьевой, а где – просто поливной. Но, в то же время мы, особенно молодое поколение, частенько путаем названия водных артерий города, или просто не знаем, какой из них, откуда берет начало и где заканчивается. Давайте будем разбираться…

И начнем мы наши «разбирательства» с самого, пожалуй, известного канала – Бозсу.

Начало Бозсу, в виде еще достаточно скромного русла, можно найти в соседнем городе — Чирчике, где он отходит от бурной одноименной реки.

Мне же приходилось бывать в поселке Кибрай, рядом с местом расположения всем известной ТашГРЭС. Именно там Бозсу становится тем самым большим потоком, оправдывающим свое название. Мне его перевели, как «многоводная река». Есть и еще два варианта перевода – «светлая вода, текущая с целины (целинных земель)», или «резвая свободная вода».

Здесь канал достаточно чистый, правда, пить его воду без кипячения экологи вряд будут рекомендовать. Но вот ловить рыбу – это пожалуйста. И водится здесь не только маринка – одна из самых распространенных пресноводных рыб. Можно выловить и сазанчика приличных размеров, и змееголову, попадаются, говорят рыбаки, даже судаки, но не часто. О карасях они даже не заикаются – те частенько прямо-таки заглатывают крючок.

На этом участке возможно использование обычных весельных лодок, и даже моторных катеров – благо, и глубины, и ширина реки позволяют. Я, правда, не замечал этих плавсредств, но, вполне возможно, у живущих по берегам акватории жителей они есть.

Но вот местные пацаны до сих пор используют в своих заплывах накачанные автомобильные шины, каковые использовались и в наше время. Лишь только в городе уже много лет я не замечаю подобных средств переправы, а здесь, в области, подобные «традиции» оказались живучими.

Будь у меня возможность, с удовольствием прошел бы до самого города на приличном плавсредстве, типа моторного катера, но, увы, прогулочные катера у нас отсутствуют. А жаль…

После входа в город, пройдя под кольцевой автомобильной дорогой, канал наполняет водой небольшую низину, и образует старую добрую зону отдыха, что в треугольнике улиц Богишамол и Дурмон йули. Это то самое озеро, о котором я как – то рассказывал – знаменитая «Гидра», где сегодня купание не рекомендуется.

Ну, а дальше, наполнив чашу парка «Ташкентлэнд», канал направляется к центру столицы. Здесь начинаются владения спортсменов – байдарочников и каноистов. Неподалеку расположена их тренировочная база. Здесь самое спокойное место для спортивных занятий – широкое русло и спокойное течение.

Стоя на перекидном мосту через канал, на территории «Экспоцентра», с удовольствием смотрю на проходящие по поверхности воды байдарки с ловкими молодыми парнями и девушками. Они легко управляются с веслами, уверенно держат курс и скорость, а я вспоминаю наши заплывы на, казалось бы, тяжелых, неповоротливых шлюпках Ял-6 по редко спокойным водам седой Балтики…

Красиво, величаво пройдя зеленую зону выставочного комплекса, наш Бозсу отдает в правую сторону новый канал – Калькауз, уходящий на северо-запад столицы. И здесь происходит странная метаморфоза – Бозсу исчезает, как будто бы его никогда и не было!

Куда он исчезает, где его продолжение и окончание? Среди картографов нет единого мнения. А поэтому канал, проходящий мимо центральной площади столицы, носит здесь уже другое наименование – Анхор. Но самое интересное в том, что, внимательно рассмотрев карту города, можно найти исчезнувшее вроде бы название в другой его части – в так называемом Старом городе.

Один его рукав появляется, как из-под земли (именно из – под нее), позади спортивного комплекса «Жар», а другой — неподалеку от супермаркета «Самарканд-Дарвоза», буквально вплотную к старинной улице, названной по имени выдающегося мусульманского богослова средневекового Востока – Сузук-ота, где находится и его мавзолей.

До этого места канал протекает в гидротехнических трубах, и лишь потом выходит на поверхность. Как, например, и канал Зах, служащий продолжением и началом нового русла Бозсу (впрочем, его частенько называют Нижним Бозсу), вообще полностью течет под землей, и о его точном местонахождении можно лишь догадываться.

Впрочем, один участок мне известен. Стоит только прийти к новым зданиям Национальной библиотеки имени Навои и гостинице «Хайат Ридженси». Это примерно здесь, то есть там, под землей…

А что же Анхор – спросите вы?

Сначала вспомним, что в центре города он имеет приличную глубину, и здесь, в еще совсем недавние годы, с двух старых урдинских мостов местные мальчишки без особого риска прыгали в воду с довольно приличных высот. Ныне мода на подобный вид купания канула в Лету.

Затем сей канал умудряется пройти западнее, наполнить чашу озера в Национальном парке имени Алишера Навои и… тоже вроде бы исчезнуть, подарив своему левом отводу новое имя – Бурджар – «волчий овраг». Когда-то, во времена не столь далекие, там, где сейчас некое увеселительное заведение, раскачивалась так называемая «тарзанка».

Даже для тех из нас, кто не умел плавать, она давала возможность почувствовать всю мощь потока воды, рвущегося с небольшой плотины, расположенной чуть выше по течению.

А куда же сам Анхор исчезает? Куда девается вода из озера в парке? Многие думают, что воду сбрасывают в канал Ак-Тепе, построенный в конце тридцатых годов прошлого столетия, как отвод канала Бурджар, для подачи воды на Ак-Тепинскую ГЭС.

Разгадка проста, как мир. С обратной стороны любимого парка ташкентцев есть пешеходный мост через новый канал – Ак-Тепе. Это не просто мост – это акведук – «водный путь» (aqua – вода, dukos — путь). Именно внутри него и проходят сбросовые воды озера, попадая в новое русло канала, имеющего на Чиланзаре название – «Малый Анхор». А он, в свою очередь, наполняет чашу еще одного излюбленного места отдыха ташкентцев – парка имени Гафура Гуляма.

(Во времена моей юности находились храбрецы, нырявшие в небольшой водоворот, образующийся в месте стока воды в акведук, и выплывавшие на поверхность уже на той стороне, на улице Чиланзарской. Видимо, там есть какая-то «воздушная подушка», позволявшая сорвиголове дышать при столь рискованном заплыве).

Именно здесь от него отходит арык, в котором мы, в бетонированной его части, на нашем квартале, будучи пацанами, в жаркие летние дни с удовольствием купались и даже ловили пескарей. Кто-то может не понять меня, но, жареные на раскаленном противне, они казались вкуснее вкусного.

А канал тот так и называется – Чабан-ота. Он проходит по многим кварталам Чиланзара, где-то уходит под землю, где-то проходит по поверхности, а потом «ныряет» в нижний Бозсу, заканчивая свой недолгий путь…

Моя двоюродная бабушка в моем далеком детстве рассказывала мне про многие водные «пути» Ташкента. С нескрываемым удовольствием вспоминала про никому ныне неизвестный, довольно древний канал Чаули. В тридцатых годах прошлого столетия сей водный поток начинался из того самого озера, что в современном «Ташкентлэнде» и проходил по знаменитой «Кашгарке», где и проживала в те годы, бабушка Мария. Кстати, этот водосток и сегодня можно увидеть в этом самом озере. Смотреть придется, правда, очень внимательно…

Оказывается, в канале можно было не только купаться – в нем тоже водилась рыба, и охотников до нее хватало. Лишь спустя годы в него стали сбрасывать и промышленные отходы, и загрязнять всем, что только могли сбросить и местные жители, в том числе. А потому довольно скоро канал приобрел репутацию «сточной» канавы, и после знаменитого ташкентского землетрясения был полностью забран в трубы.

Трасса его движения мало кому известна, но найти один из участков может каждый. Нужно только пройти по массиву Кашгар по внутриквартальной улочке от Алайского базара в сторону средней школы №5. Именно здесь дорога устремляется вниз, а затем у дома за № 27 резко поднимается вверх, к школе. Именно здесь, под землей, и протекает ныне забытый водный поток.

Окончание его пути можно увидеть рядом с вокзалом, если пройтись вдоль малой кольцевой в сторону Сарыкульки. Именно здесь, рядом с мостом через древний Салар, буквально под новым рестораном, и находится зарешеченный водосток того самого канала Чаули.

А что же Салар, какова его история? По древним преданиям нашей столицы, некогда правителем города и округи был некий Зал (вариант — Зол). Его сын – могучий Рустам (кстати, герой многих преданий и легенд), занимал пост верховного главнокомандующего войсками – сипахсалара. Ему-то и приписывает народная молва заслугу в проведении этого водного потока.

По разным данным, длина канала составляет либо шестьдесят, либо шестьдесят пять километров. Но дело даже не в этом. Дело в том, что лет ему никак не меньше, чем упомянутому Бозсу, и был он во времена не столь далекие более полноводным, чем его основной конкурент.

К тому же именно здесь, рядом с вокзалом, еще совсем недавно стояла водовзводная башня – творение Г.М. Сваричевского. Совсем рядом находился Саларский переулок, в котором и работала артезианская скважина, снабжавшая весь Новый город вкуснейшей водой. В сутки жители заказывали до пятнадцати тысяч ведер наичистейшей питьевой воды.

Лет этак несколько назад Салар тоже можно было считать городской сточной канавой. Все, кому не лень, сбрасывали сюда самые разные стоки. Сегодня канал, к счастью, стал несколько более чистым. Настолько, что в него даже вернулась «маринка» — любительница чистой воды. А около старого моста гуси создали вполне себе натуральное посольство – «Embassy of gueses».

Этот древний поилец города проходит мимо знаменитой старой «Тезиковки», частенько ныряет в трубы и доходит до улицы Чаштепинской, где и сливается с еще одним каналом – Джун, образуя новую водную артерию столицы. Определить это место несложно – над ним постоянно вьются стаи чаек. Говорят, это души погибших моряков — моих собратьев …

Продолжение следует.

Морской Святослав Георгиевич.

Tashkent Retrospective:
Сколько тепла в этом фото! Средняя Азия. 1960-й г.

Georgiy Saakov:

Полтора года назад в театре Сатиры прошел бенефис в честь юбилея актера — «Любимый Мих-Мих. Тебе 80», где само название говорит об исключительно нежной любви к нему коллег. Но, несмотря на то что Державин большую часть жизни посвятил театру, всенародный успех он получил благодаря участию в телепрограммах — «Кабачок 13 стульев», «Утренняя почта». Многим помнятся его выступления, например с «Червонными гитарами» в финале «Кабачка» за 1980 год. Кстати, это был тот самый год, когда Державин встретил главную любовь своей жизни — Роксану Бабаян.

Одна из самых прочных артистических пар современности — Михаил Державин и Роксана Бабаян. Они познакомились в аэропорту — оба летели в казахстанский Жезказган на гастроли.

34-летняя Бабаян на тот момент была еще замужем за саксофонистом из оркестра Орбеляна, где работала в начале карьеры, но собиралась разводиться. Брак себя изжил. И хотя она была в день знакомства уставшей и раздраженной, сразу обратила внимание на Державина, который тут же обаял красавицу. Он потом вспоминал, что слышал ее песни по радио, а тут их общий знакомый представил ему блистательную стройную армянку, в которую актер буквально с первого взгляда влюбился. И хотя сам был в тот момент женат вторым браком, также собирался разводиться. Спустя какое-то время, когда они уже встречались, худрук Театра сатиры Александр Ширвиндт в один из праздников собрал у себя в гостях друзей: Эльдара Рязанова, Андрея Миронова, Зиновия Гердта, Марка Захарова. На торжество Державин привел Роксану, которая прежде никого из этих знаменитых артистов не знала. Позже она поняла, что это были смотрины. Спустя несколько часов Ширвиндт подошел к Державину и сказал: «Надо брать».

Для друзей он много лет был просто Мих-Михом, для семьи — Большим Центром, а одним из главных ее членов был, разумеется, Театр. Сам Державин считал себя исключительно театральным актером, хотя и успел сняться в трех десятках фильмов. Причем впервые он сделал это после первого курса Щуки, что большая редкость и удача для юного актера.
Дитя Арбата, сын ведущего вахтанговского актера Михаила Державина, живший рядом с Щукинским училищем, с детства и до последних месяцев своего Пути неподражаемый Человек Сатиры не мыслил себя вне сцены….

Позади сносимого Дома Кино. Дома доживают последние дни, вокруг всё снесено. Опубликовал Ислом Худояров.

Об этом палване помнят уже только люди пенсионного возраста, которым, в свою очередь, когда-то о нем рассказывали старики длинными зимними вечерами: «А ты помнишь палвана Кадыр-Гуляма? Как он девять человек на плечах держал? Выдающийся силач был. А его жену помнишь? Тоже в цирке выступала с дрессированными попугаями и обезьянами. А номер Кадыр-Гуляма помнишь с наездниками на верблюдах? Давно это было. Хорошо, что помнишь. Вообще-то он не узбек, а по паспорту литовец Владислав Константинович Янушевский».

Будущий палван Кадыр-Гулям родился в 1886-ом году в Виленской губернии тогда еще Российской империи, ныне это Литва и, действительно, по национальности был литовцем. Рано лишившись родителей, В.К.Янушевский в возрасте шести лет стал учеником в странствующем балагане Н. Розенцвейга в номере «Икарийские игры». И жизнь его реально напоминала жизнь циркача из песни ансамбля «Веселые ребята»:

Мы по всей земле кочуем,
На погоду не глядим.
Где придется заночуем,
Что придется поедим.
Театральные подмостки
Для таких как мы бродяг,
Свежеструганные доски,
Занавески на гвоздях.

Мы бродячие артисты,
Мы в дороге день за днем.
И фургончик в поле чистом,
Это наш привычный дом.
Мы великие таланты,
Но понятны и просты.
Мы певцы и музыканты,
Акробаты и шуты.

В 12 лет он уже выступал в труппе велофигуристов Баранских, гастролировавших с цирком Никитиных. В 1908 г. В.К.Янушевский вместе с двумя партнёрами вышел на манеж в акробатическом номере под общим псевдонимом Лурикс, а через год был принят в труппу немецких акробатов Азгарц. В 1910 г. с гастролями попал в Туркестанскую губернию и здесь уже нашел свое призвание в амплуа силача-гиревика и борца. В 1911 г. он перешел в цирк челябинского предпринимателя А.Г.Коромыслова, создателя первого в Челябинске цирка. Впоследствии он женился на его дочери Надежде Александровне Коромысловой (1896-1959), которая выступала как дрессировщица отдельно и в номерах самого Кадыр-Гуляма под псевдонимом Надин.

В 1913 г. В.К.Янушевский создал номер акробатов-прыгунов с подкидной доской, позже — группу акробатов-наездников на верблюдах. В номерах группы «Кадыр-Гулям» нашли свое отражение бытовые обряды и спортивные состязания, распространенные в среднеазиатском регионе. А ведь в то время, как это хорошо видно по его ранней биографии, у дореволюционных циркачей мода была на немецкие и итальянские псевдонимы, неискушенному зрителю из глубинки это казалось экзотикой. Аттракцион «Акробаты-наездники на верблюдах» начинался в замедленном темпе, который постепенно нарастал и достигал кульминации, когда Кадыр-Гулям держал на плечах сложнейшую пирамиду. Совершенствуя номер, Кадыр-Гулям не просто стоял на манеже с высокой акробатической пирамидой, но и делал с этим огромным весом пируэт и уносил всех за кулисы. Профессионалы знают, что держать на плечах акробатическую пирамиду необычайно сложно, а передвигаться с ней,- это было выдающимся трюком. И бухарский палван в этом был первопроходцем.

Старый ташкентский цирк на улице Романовского-Ленина-Буюк Турон. Первоначально в нем выступали только артисты-гастролеры, постоянной труппы в Ташкенте не было.

Трюковая часть аттракциона основывалась на различных приёмах плечевой акробатики и старинном конном номере «Кабриолет». Верблюд, запряженный в арбу, декорированную среднеазиатским ковром рысью бежал по манежу. Стоявший на арбе Кадыр-Гулям принимал на плечи и на «колонну» акробатов с подкидной доски, с плеч второго «нижнего», а также с верблюда. Стоя на манеже, Кадыр-Гулям держал сложнейшие пирамиды, а также подбрасывал скрещёнными на груди руками «верхнего», выполнявшего сальто-мортале в воздухе и снова ловил его несколько раз подряд — «в темп». Этот трюк, придуманный им, в цирке получил название «кадыровский». Так создавался образ добродушного и жизнерадостного силача, удальски жонглирующего юными партнерами. Нелишним будет заметить, что группу акробатов составляли ученики Кадыр-Гуляма, восемь ребят, подобранных им на улицах, сироты и беспризорники, воспитанные им в цирковой семье. Это были так называемые трудные подростки. Но у такого силача, как Кадыр-Гулям, не забалуешь, быстро забудешь свои уличные воровские привычки, он и сам прошел школу бродячего артиста.

Номер с акробатами на верблюдах был создан в Бухарском эмирате. В цирках Средней Азии Кадыр-Гулям «обкатывал» и совершенствовал представление, а в 1914-ом году, в начале первой мировой войны, появился с этим аттракционом в Москве в цирке у Никитиных. Номер произвел фурор. Но случилось непредвиденное: одного за другим партнеров Кадыр-Гуляма стали призывать на фронт. Аттракцион распался, верблюдов пришлось продать, и Кадыр-Гулям вернулся в Бухарский эмират. Он стал выступать на базарах и площадях под открытым небом, гастролируя как палван, т.е. сверхсильный человек — гиревик, тяжелоатлет, мастер кураша. Палван Кадыр-Гулям ходил в тюбетейке и в халате с открытой грудью, он владел узбекским, таджикским и киргизским языками, все его принимали за узбека, в чайханах угощали пловом, да и сам он мастерски выучился готовить плов. В голодные и смутные революционные годы палвана Кадыр-Гуляма можно было увидеть с гастролями в Ташкенте и Пишпеке, Самарканде и Бухаре, Коканде и Ходженте. Никому и в голову не приходило, что этот местный среднеазиатский силач родился в Вильно.

Жизнь не остановилась, и Кадыр-Гулям не забыл свой номер. Он со временем усовершенствовал его и превратил в массовое праздничное представление «Кадыр-Гулям и бухарская труппа наездников на верблюдах», проходившее с неизменным аншлагом в центральных городах страны — Москве, Ленинграде, Киеве в 20-х и 30-х годах прошлого века. Сведущие зрители отмечали, что на номере лежал культурный отпечаток Старой Бухары, т.е. смесь различных национальных черт. В это время в Средней Азии проходило национально-территориальное размежевание, а Кадыр-Гулям был далек от политики и создавал номер по запомнившимся впечатлениям от Старой Бухары. Композиция получилась необычайно поэтичной, чем приковывала внимание публики. Историки цирка не случайно упоминают тот факт, что уполномоченный крупнейшего американского цирка Barnum & Bailey Circus Фитцджеральд поставил номер Кадыр-Гуляма первым в списке «оригинальных советских артистов», приглашаемых на гастроли в Нью-Йорк. Но в 1929 г. цирковое руководство вежливо отказало американской стороне по той причине, что номера с национальными и фольклорными оттенками были также нужны развивающемуся советскому цирку. В истории советского цирка номер Кадыр-Гуляма навсегда остался первой заявкой на представление с этническим колоритом. В дальнейшем эта стилистическая черта стала называться народностью и поощрялась цирковым руководством.В 1939 г., например, канатоходец Игамберды Ташкенбаев был удостоен звания народный артист РСФСР, а Кадыр-Гулям в том же 1939 г. стал заслуженным артистом РСФСР. Они стали одними из первых артистов цирка в истории, удостостоенных этих высоких званий.

Между тем в аттракционе Кадыр-Гуляма уже участвовал целый караван двухгорбых верблюдов, выплывавший на арену под звуки карнаев и сурнаев. Убыстряющийся ритм узбекских танцев предварял соревнование наездников на верблюдах, начиналась джигитовка, перепрыжки, сложные акробатические пассажи.

Душой номера был приземистый, полный и очень ловкий силач с круглой бритой головой и широкоскулым лицом с типичной узбекской бородкой. Это был В.К.Янушевский, значившийся на афишах как Кадыр-Гулям. Как хозяин-распорядитель соревнования акробатов-наездников на верблюдах он ускорял темп, оказывался в эпицентре событий, перебегая от наездника к наезднику легкими шажками, вовремя стушевывая случайные срывы. В это время его молодые партнеры делали замысловатые акробатические стойки, поддержки, ансамблевые группировки на арбе, двигавшейся по манежу, и когда они крутили боковые сальто с арбы на манеж, он друг за другом ловил их на свои могучие плечи.

Цирковые артисты также выступали в цирке «Колизей» на улице Джизакской-«Правды Востока»-Бухоро. Это здание было известно в среде коренных ташкентцев как цирк Цинцадзе, по имени предпринимателя Г.М.Цинцадзе, организовавшего компанию по строительству этого солидного здания, возведенного в 1913 г. Сам Г.М.Цинцадзе был расстрелян в 1919 г. после осиповского мятежа по досадной случайности. Здание стало называться театром Свердлова и в нем размещалась Узгосфилармония.

Историк цирка Е.Кузнецов в книге «Арена и люди советского цирка (М.-Л., «Искусство», 1947. с.84) так описывал финал номера: «Арба отъезжала, молодые акробаты-прыгуны переводили дух, выстроившись по ниточке в ряд, и силач, немного передохонув, принимал их всех на себя, громоздил их друг на друга пирамидой в девять человек, неся на себе этот чудовищный вес и, мягко пружиня ноги, как бы взвешивал эту нечеловеческую тяжесть…

И тогда начинались прыжки с подкидной доски, завершавшиеся серией заключительных прыжков в партере. Сальтируя в воздухе, упругие тела взлетали над ареной, встречаясь и расходясь, и множество мелькавших над бухарским ковром фигур образовывало живые арабески, зигзагообразные линии напоминали архитектурные орнаменты Востока.

А под конец глава труппы скрещивал руки на груди и пятнадцатилетний юноша, стоя в рост на его скрещенных руках, «крутил» серию сальто, тогда как силач, подбодряя его выкриками, снова «посылал» его с рук и снова «принимал» на скрещенные руки — десять, двенадцать, пятнадцать таких сальто со скрещенных рук и обратно…»

Работа «нижнего» в акробатических этюдах изначально предполагает ответственность за товарищей, безотлагательный порыв прийти на помощь и подставить плечо. И Кадыр-Гулям был именно таким человеком, готовым на самопожертвование. Циркач А.Шарай вспоминал, как в 1929 г. он впервые попал в Ташкенте на цирковое представление в частный цирк Норини. Сам Норини повторял всемирно известный номер Гарри Гудини с освобождением от цепей и замков, названный им «Король цепей»В Ташкенте Норини усложнил номер и нырял в чан с водой, на поверхности которой воспламеняли горючую жидкость. Именно на этом представлении А.Шарай видел, как Норини нырнул в чан в цепях, но долго не появлялся на поверхности. Зрители в узбекских халатах, чалмах и тюбетейках неодобрительно зацокали языками. Начали волноваться униформисты. Забегал режиссер манежа. Наконец один из униформистов нырнул в чан и достал директора цирка Норини без чувств. Цирковой артист А.Шарай обратил внимание на то, что с манежа Норини уносил палван Кадыр-Гулям, действовавший оперативно и хладнокровно, он освободил Норини от цепей и замков и оказал ему первую помощь. Все это происходило на фоне всеобщей растерянности. Еще об одном случае в начале своей цирковой карьеры вспоминал Ю.Никулин: Кадыр-Гулям остановил на скаку лошадь, готовую опустить копыта на голову упавшего клоуна.

В годы Великой Отечественной войны Кадыр-Гулям и его акробатическая группа давали концерты в госпиталях для раненых. Например, в Ереване количество концертов в госпиталях перед ранеными бойцами доходило до десяти в день. После ухода Кадыр-Гуляма на пенсию его ученики продолжили дело знаменитого палвана. Номер, теперь уже под названием «Акробаты на верблюдах», продолжал существовать, в 2014 г. отметив свое столетие. Легендарный циркач Кадыр-Гулям — В.К.Янушевский ушел из жизни в 1970 г. в Москве.

Источники и литература:
1.Кузнецов Е., Арена и люди советского цирка, Л.— М., 1947, с. 86—88
2. Ширай А., Кадыр-Гулям, «Советский цирк», 1959, № 8

Е. РЯБОВ
Источник.

Bakhodir Ergashev: 2016 год. Фото Шавката Болтаева

Bakhodir Ergashev:

Бухара. Здания Сибирского торгового банка, Московского учетного банка, Торгового дома Саввы Морозова, Русско-китайского банка, Конторы Почтово-телеграфной службы России. Конец 19 — начало 20 веков. Фото: Рахматилло Шарифов. 16 декабря 2017 года.

Здание Конторы Почтово-телеграфной службы России

Здание филиала Сибирского торгового банка

Здание филиала Московского филиала учетного банка

Здание Торгового дома Саввы Морозова

Здание филиала Русско-китайского банка

Tashkent Retrospective:
Автор фото: Hans-Peter Grumpe.
Источник: www.hpgrumpe.de.
В дополнение к этой фотографии.

Tashkent Retrospective

Ташкент, 1977 год. Коллектив Госплана Узбекской ССР перед торжественным собранием, посвященного 60-летию Великого Октября.
В центре фотографии — Первый заместитель председателя Госплана УзССР Ислам Абдуганиевич Каримов.

Автор фото неизвестен. Источник: Фонд имени Ислама Каримова (FB).

ЛЕЙЛА ШАХНАЗАРОВА

«Кого недолюбила…»

Это был, если не ошибаюсь, 1989 год. Ко мне на стол в редакции журнала «Молодая смена» легла стопка перепечатанных на машинке стихов.

Любая редакция обычно тонет в потоке графомании, и вот это (воспроизвожу по памяти):

Богатыркой наезжала –
Всех княжонков распужала.
Половчанкой наезжала –
Старика свела в полон.
В услуженье нанималась –
Деньги брать не получалось...
Всех по матери послала,
С кем хотела – с тем бывала,
Вроде дурочки была...
.................
В божье царство продолбалась –
А и там церковный звон, –

просто поразило.

Не сразу я тогда соотнесла новое для меня имя автора – Алла Широнина – с русским переводом стихотворения одного из узбекских поэтов, который знала к тому времени и который с тех пор уже много лет живет в памяти:

Темнеет горизонт, и кишлаки понуро
Глядят из тьмы во тьму, боясь переморгнуть.
Печально так глядят лишь лошади да мулы,
По суете в дому далекий чуя путь.

Пылит с полей народ
И с ферм бредет устало,
В сопровожденьи мух и в окруженьи дрем.
Лютует саратан – как будто горя мало! –
И гармсиль, злобный дух, вершит в садах погром.

И птицы, ночевать забившиеся в кроны,
Забыв про вольный сон, забыв про небеса,
Следят за сворой псов, взбегающих по склону,
Чтоб выплакать на склон голодные глаза.

Из узбекской поэзии Широнина переводила немало – в основном по подстрочникам, но и сама в ту пору, когда еще жила в Ташкенте, неплохо знала узбекский. И будь даже авторы оригинальных стихов узбекскими Шекспирами, – в переводчики им, в этом раскладе, достался не менее чем Пастернак. И – не менее, чем Широнина!..

Что же касается ее собственных стихов – тогда, в 1989-м, мы дали в журнале лишь небольшую подборку (гораздо меньше, чем хотелось, – по не зависящим от редакторов причинам). Но с тех пор для меня имя Аллы Широниной, как, уверена, и для всех, кто читал хоть несколько ее строк, остается высочайшей планкой, мерилом понятия Поэта-женщины.

Уже много лет Алла Леонидовна живет вдали от Узбекистана. Стихов долго не писала, снова вернулась к ним лишь в последние годы, издав сборник «Высокие глаголы». Я как раз только успела услышать о его выходе, когда в Фейсбук пришло личное сообщение: замечательный поэт, женщина, талантом которой столько лет восхищаюсь, недолгое знакомство с которой почитала за честь, – не очень уверенно предложила свою дружбу… Сейчас-то понимаю: в этом, наверное, вся Алла.

Вот строчки из ее письма, опубликованного в одном из местных интернет-изданий:

«…Благодаря вашему сайту я внезапно ощутила некое подобие фантомных болей, связанных с давней утратой жизненного пространства по имени Ташкент…»

А еще Алла Широнина в одном из недавних стихотворений написала:

…Благодарю, Творец,
за тех, кого люблю,
за тех, кто мною жил,
кого недолюбила,

за впечатления,
которые ловлю,
как Прозерпина
бабочек ловила.

За то, что Ты порой
со мною говорил
высокой тишиной,
мерцанием светил,

за двадцать долгих лет,
положенных молчать,
за то, что снял запрет
и с губ сорвал печать.

Долюбите нас, пожалуйста, Алла. Не оставляйте бывших соотечественников вашими высокими глаголами.

«Но так как…»

Очень, очень многие стихи Александра Михайловича Березовского не увидели света при его жизни. Да, наверно, и не могли они быть опубликованы: слишком острый взгляд у автора, слишком яркий талант, слишком пронзительное и беспощадное понимание всего на свете…

У папаши-Краба,
У мамаши-Крабы
Завелись Крабята,
Маленькие крабы.

В полосе прибрежной,
В месте неглубоком
Учат папа с мамой
Их хожденью боком.

Левым боком – влево,
Правым боком – вправо
Топают Крабята
Дружною оравой!

Ну, а несмышленых,
Что шагают прямо,
Щелкает папаша
И ругает мама…

Вырастут Крабята,
Выучатся к сроку,
Все пойдут, как надо:
Боком,
боком,
боком!

Но предвидел ли даже он, печальный весельчак, пьяный мудрец, еврей из тех, в ком когда-то Владимир Жаботинский заклеймил неизбывную «унизительную влюбленность в русскую культуру», – что многие, многие его давние строчки в свое время печально сбудутся, коснувшись всех нас?..

По улице Пушкина
Пушкин не ходит,
По улице Гоголя
Гоголь не бродит,
А нашу до дырок
Уже проходил
В мохнатом пальто
Голубой Крокодил!
……………………
Но так как по Пушкина
Пушкин не ходит, 
А также по Гоголя
Гоголь не бродит,
То улицу нашу –
Как мы ни просили, –
Никто не желает
Назвать Крокодильей…

Он искренне считал себя детским поэтом и, когда однажды редактор спросил: «Саша, для кого все-таки вы пишете?», – простодушно удивился: «Для детей». – «Гениальных?» – «А разве бывают другие?..»

Наверно, и правда не гениальных детей не бывает. Но вот тех, кто и во взрослости остался гениальным ребенком, – много ли вы знаете таких?.. Я по крайней мере одного – знала…

«Работник пера и кетменя»

Много есть чудес на свете,
Но одно неизгладимо:
Это слава о поэте –
Мощи грешника Вадима...

Написавший это о себе в шутку Вадим Давыдович Новопрудский, в начале 1990-х – заведующий отделом критики в журнале «Звезда Востока», – славы поэта, насколько знаю, не заслужил, но редактором он был легендарным. Говорил с иронией, что редактирует «грязно, но быстро», поэтому часто просил меня «посмотреть» текст после него: «я орудую кетменем и лопатой, а вы подчищаете ювелирным инструментом». И действительно, всегда находилось за ним, что подчистить, но это уже было одно удовольствие – после его масштабной, глубокой, умной работы «кетменем». Он был редактор-хирург, я – редактор-визажист.

В 1994-м Вадим Новопрудский уехал в Штаты (написав перед этим: «Где эмоцио здесь, где рацио? Все молчит небесный гарант. Кто предвидел свою эмиграцию, тот уже не вполне эмигрант…»).

А года через полтора после этого в «Звезду Востока» позвонил один из наших давних авторов. Хотел попросить к телефону своего прежнего редактора, но забыл фамилию. И сказал: «А можно позвать этого… ну вот есть у вас такой… очень умный человек!».

И все, абсолютно все в редакции, сразу поняли, о ком он говорит.

* * *

В свое время в издательстве имени Гафура Гуляма русская редакция – так получилось – в какой-то момент осталась без заведующего. Довольно долго великолепные профессионалы Павел Шуф, Ирина Баранова, Вадим Новопрудский работали, в сущности, без начальства. Излишне говорить, что работа шла прекрасно, четко, без перебоев и проблем. Но вот в отдел кадров издательства обратился некий Б., отставник, которому было скучно дома на пенсии. Он собирался предложить свои услуги в качестве завхоза – у него был опыт работы по хозчасти. И тогдашний главный редактор издательства, недолго думая, а скорее всего втайне желая поиздеваться над этими «высоколобыми» из русской редакции, назначает скромнягу Б. их начальником.

Первое время Б. сильно пугался своей новой должности. То и дело приходят непонятные инструкции, спускаются какие-то грозные бумаги, изо дня в день надо решать задачи, мало похожие на хозяйственные. За помощью и подсказками он обращался почему-то всегда к Новопрудскому: «Вадим, тут вот бумажка пришла… Что делать?» – «Ну что с ней можно делать? – пожимал плечами Вадим Давыдович. – Положи в стол и пусть себе лежит. Что еще можно делать с бумажками?».

Но шло время, Б. пообвыкся, огляделся… Увидел, что народ вокруг – сплошные писатели и поэты, буквально все чего-то пишут… И… да-да, не ошиблись: он начал тоже писать стихи! И написал столько, что набралось на целый сборник.

Стихи были такие:

«Спокойно спит жена,
Спокойно дети спят,
Спокойно спит любимая подруга…»

(о бдительно несущих свою службу пограничниках)

Или:

«Стонала земля Украины,
Деля с нами пищу и кров…»

(о солдатах, освобождающих родную землю от фашистов).

Ну что ж, вполне себе стихи, не хуже многих, что печатаются. Где надо – рифмы: «дорога – тревога», «жизни – Отчизны». Кажется, даже «надежда – одежда» была.

И сборник, представьте, вышел. Как не выйти, если автор – сам завредакцией крупнейшего издательства!

А раз вышел сборник, полагались и рецензии на него – так было заведено в издательской практике золотого советского времени. И замечательный литературный критик Т., живший тогда в Ташкенте, такую рецензию написал. Конечно, не критическую – этого как раз не было в практике золотого советского времени. Положительную. Но пиша положительную рецензию, желательно было какими-то строчками из восхваляемой книги эти похвалы подтвердить. И Т. нашел в книге и привел в рецензии, в подтверждение своих похвал, два четверостишия, действительно очень хороших, – прекрасный вкус и литературная интуиция его никогда не подводили.

Рецензия была опубликована. И лишь после этого Т. было суждено узнать, что именно эти два четверостишия написаны не автором сборника, а редактором, выпускавшим книгу. Написаны и вставлены в текст, чтобы хоть как-то его спасти и вытянуть. Чтобы не так стыдно было ставить в выходных данных свое имя как редактора. Какое имя? Ну понятно же – Вадим Новопрудский.

* **

Еще одна история про Вадима Давыдовича.

Однажды ему попалось стихотворение нашего известного поэта. (Кстати, того самого, редактируя очередную подборку стихов которого в свое время, я была приятно удивлена, наткнувшись на единственный среди потока уныло-бездарных, хоть и крепко срифмованных строчек истинно поэтический образ: «Золотистые груди дынь». Ну правда же, здорово? А когда подборка в журнале вышла, поэт обратился в редакцию с претензией по поводу проскочившей опечатки: у него в стихотворении, оказывается, было «золотистые грудЫ дынь»…)

Ну так вот, стихотворение. Детские воспоминания, призванные тронуть и умилить – о том, как лирическому герою, шестилетнему мальчику, впервые доверили самому пойти в магазин и купить буханку хлеба.

«И сдача музыкой звенела,
Когда ее домой он нес!»

Новопрудский стиснул зубы, заиграл желваками и с отвращением процедил:

– Песни нищих. Это все – все подобное! – песни нищих!!..

Мне кажется, я понимаю, что этот «отвязанный», как он себя называл, безгранично внутренне свободный человек хотел сказать.

Источник.

Фото опубликовал А. Сучков.